— Да ерунда, небольшой налёт. Видишь же, какая погода: самое то для ночного нападения, если, конечно, магические средства ориентирования имеются в достаточном количестве.
— И?
— И ничего. У нас ведь тоже были прогнозы синоптиков. Вчера вечером наши маги смонтировали систему защиты и оповещения, да и половина отрядов ждала именно такого поворота событий. Как видишь, я уже из боя.
— А почему в лагере подняли шум только уже к концу всего происходящего?
— Когда понадобилось подкрепление, только и всего. И никакого особого шума не поднимали, иначе твои одноклассники подскочили бы как ошпаренные. Так, просто не считали нужным хранить тишину, вот и всё… Послушай, я здорово замёрзла на высоте…
— Приготовить вам кофе? В шатре, кажется, печка ещё не остыла.
— Будет очень мило с твоей стороны. Я пока покормлю Феро, а потом приду к вам и с удовольствием глотну горячего.
Илье не сразу удалось отыскать в шатре банку кофе, но, проявив упорство, он всё-таки вспомнил, в какой из тюков её запаковали, и сумел аккуратно вытащить её из-под Всеслава. Мастер, судя по всему, только недавно свалился в сон, и добыть его оттуда оказалось невозможным делом. Видимо, он был одним из тех, кто вечер и полночи монтировал защитную систему, и только недавно прилёг отдохнуть. Пропажи «подушки» мастер не ощутил.
Самым сложным оказалось двигаться по шатру, не наступая ни на чьи ноги или руки. Здесь все спали вповалку, между штабелями коробок и сумок, тусклые светильнички были включены не в каждом закутке, и частенько между спящими и их вещами приходилось пробираться едва ли не ощупью, да ещё с дровами в руках. Но Илье всё-таки удалось, он раздул огонь в печурке и поставил на неё котелок с водой. Скоро аромат кофе заставил ближайших спящих тревожно зашевелиться.
— О, благодарю! — Появившаяся наконец госпожа Элейна с наслаждением вцепилась в полную кружку кофе. — Как хорошо… Вот за что я люблю войну — начинаешь ценить самые простые блага жизни. Сытную еду, горячее питьё, мягкую постель, сон…
— Разве для того, чтоб оценить всё это, нужно воевать?
— В обычной жизни трудно так же ограничить себя, как поневоле приходится в походе. Человек по природе ленив… Ну да, да, я просто пытаюсь отыскать хорошее во всём, даже в плохом.
— Наверное, здорово уметь вот так вот… отыскивать хорошее в плохом.
— Это правильно, этому учат нас священники. Наши, разумеется. Знаю, что ваши учат чему-то другому.
У Ильи возникло острейшее желание увести разговор куда-нибудь в другую сторону.
— А что будет дальше? Ну, теперь, после нападения?
— Ну что ж. — Женщина слегка пожала плечами. — Теперь, когда нападение успешно отражено, нам придётся переходить в наступление. Надо перехватывать инициативу из вражеских рук, иначе и быть не может.
— Значит, наступление?
— В той или иной форме… Ну, видишь ли, политика — это тоже война. Это способ бескровно, а значит, дешевле добиться нужного результата. Тянуть нельзя, да наши лорды и вряд ли станут тянуть. Сегодня днём совещание, а значит, уже вечером начнутся активные действия, — она посмотрела на него, но смысл этого взгляда он не сумел понять, потому что ближайшая лампа светила очень скудно, и даже очертания её головы едва угадывались во тьме, да ещё блеск глаз.
— Значит, опять придётся паковать вещи?
— Не спеши. Собираться, конечно, придётся, но нет надобности сейчас нестись сворачиваться. Отдохни, добери пару часиков сна. Когда начнётся наступление, возможно, несколько дней будет не до отдыха.
— Блин, зачем же я тогда кофе пил… — пробормотал расстроенный юноша, надеявшийся разузнать что-нибудь важное и опять получившись вместо точных сведений пригоршню отвлечённых, как ему казалось, рассуждений.
— А тебя кофе тонизирует?
— Ну да… Не то чтобы сильно, но есть такое.
— Тогда глотни вот этого. — И госпожа Элейна вытащила какой-то крохотный пузырёк. — Немного магии и травки. Нет, это не снотворное, это расслабляющее. К тому же снимает действие кофеина. Несколько капель на ложку.
— Горечь какая!
— Можешь запить остатками кофе, теперь уже всё равно. И ложись.
— А вы?
— А мне ещё много нужно сделать, — она улыбнулась. — Очень мило, что ты обо мне заботишься.
На Илью, устроившегося на своём прежнем лежбище рядом с сумкой собственных скудных вещей, разом навалилось какое-то смутное сновидение — не успело его сознание отключиться от реальности, как па воображение обрушились какие-то образы и картинки, не имеющие к шатру посреди военного лагеря никакого отношения. Сперва это были смазанные воспоминания о медитационных залах Энглейи — хрустальные колокольчики, колеблющиеся от малейшего ветерка, отдалённый звук водопада, даже голос учителя, потом — видения из дереликта…
Юноша ощущал, что не может подготовиться к видению, однако постарался собраться и стал ждать. Только оно не приходило. В какой-то момент желание увидеть и услышать лорда Ингена, проникнуть таким образом в его планы стало невыносимым в путах слабости, спеленавшей его тело и даже сознание. Петербуржец, словно муха, завяз в паутине, и сил не оставалось уже даже на то, чтоб негодовать по этому поводу.
А потом он услышал какой-то другой разговор (и уже даже чувствовал, что это — не тот, который нужен, а потом не прислушивался), даже не услышал, а почувствовал.
— Что ещё вы можете предложить, госпожа Лаурин?
— Шаг, который вы предлагаете, рискован, неизвестно, куда он может завести. Потому что в этом деле, как в прыжке, — если ты прыгнул, ты не можешь не приземлиться. Если ты провозгласил монархию и монарха, ты не можешь не дать ему власть.
— Это мы и обсуждаем.
— Вы, по сути, предлагаете нам похоронить всё то, за что наше общество боролось двести лет и за что теперь формально боремся все мы.
— Вот оно — формально. Мы же на самом деле боремся не за, а против.
— Так не бывает. Любое «против» подразумевает какое-то «за».
Мысли Ильи с трудом продирались сквозь марево, но хоть и вяло, всё-таки двигались вперёд. «О чём они говорят? — подумал он. — Та-ак, а не наступил ли момент, которого я так боялся? И кто же будет выступать за то, чтоб дать Ингену власть, а меня выдать ему?.. Только тебе-то не всё ли равно? Тебе в любом случае крышка».
Но таково было его состояние, что даже мысль о грядущей скорой смерти не принесла ожидаемой остроты. Ну смерть и смерть. Какая разница. «Неужели это зелье госпожи Шаидар? Она напоила меня чем-то таким, что не позволит сопротивляться…» — идея эта показалась юноше на редкость дикой. Вот уж кто-кто, а леди Элейна не могла такому способствовать. Он просто не смог бы в такое поверить.
— Господин Барехов… Господин Барехов! Проснитесь…
— Он просто слишком устал.