— Илмеш, кофе! — приказала госпожа директор. Появившаяся из соседней комнаты немолодая служанка, одетая, как показалось юноше, на японский лад, с неудовольствием покосилась на его носки.
— На ваш вкус, госпожа?
— Без специй. Специи молодой человек, если захочет, добавит сам, — и посмотрела на него испытующе.
— Я особенно ничего и не видел, — заторопился тот. — Мы же на арене сидели, а потом вдруг, совсем внезапно…
— Я понимаю, — мягко прервала она. — Как правило, войны так и начинаются — совсем внезапно.
— Войны?
— Да, это война. Гражданская.
— А откуда вы… Вам уже сообщили новости? Так быстро?
— Кое-какие новости мне действительно сообщили. И теперь я не знаю, сколько учеников успеют вернуться в школу из охваченного войной города. Причём сделать я тут ничего не могу. Кто сумеет сам вернуться, те вернутся…
— А с кем война? — с жадностью перебил он. Ещё один долгий испытующий взгляд.
— Думаю, вы и так догадываетесь.
— Нет. — Госпожа Гвелледан приподняла бровь. — Вы что, Ингена имеете в виду?
— Да, лорда Кернаха Ингена. И всю его партию.
— Это точно известно?
— Да. Хотя и не совсем понятно почему. Если не принимать во внимание столь значительную для всего Оборотного мира дату, как день Освобождения, ну и близость вашего дня рождения, конечно… Пейте, кофе очень хороший.
Служанка принесла поднос с кофейником, чашечками и печеньем, поставила на столик и, ещё раз покосившись на ноги Ильи, ушла.
— Ну мой день рождения… — сконфузился юноша. Диковато было даже предполагать, что кто-то мог начать целую войну только из-за него одного.
— В том числе. Но, видимо, у лорда Ингена есть помимо того какие-то ещё соображения на этот счёт. И веские причины поступать именно так. К сожалению, нам о них пока ничего не известно. — На миг на гладком, будто бумага, лбу госпожи директора на один короткий миг появилась морщинка. — Но я позвала вас сюда не затем. И даже не затем, чтоб вы отвечали на мои вопросы.
Илья от удивления залпом проглотил остатки кофе из чашечки.
— А зачем?
— Я обязана поставить вас в известность о том, что, не признавая ту власть, ради установления которой, видимо, и была начата эта война, я не намерена пускать на территорию школы людей лорда Ингена, даже если они захватят Уинхалл.
— Естественно! — воскликнул он.
— Вы намерены оставаться в школе, как я понимаю. Пока это единственное, что может обеспечить вам безопасность.
— Дык, понятное дело. Уж наверное, стоит мне высунуться за пределы школы, люди этого лорда меня живенько к нему… Ну, в общем, тут ясно.
— В таком случае хотелось бы прибегнуть к кое-какой вашей помощи. Поскольку вы единственный Видящий, который нам сейчас доступен. — Она позволила себе улыбнуться.
— Ну какой я Видящий…
— Намного более умелый, чем кто угодно другой в стенах этой школы. Ведь чему-то же вы должны были научиться за эти два года!
— Ну чему-то… да…
— Всё, на что вы способны сейчас, может оказаться в нашей ситуации поистине бесценным. Со своей стороны, попытаюсь помочь вам всем, чем смогу. Идёмте. — Госпожа Гвелледан гостеприимно показала на дверь в соседнюю комнату, и он, аккуратно поставив чашечку на столик, поспешил за нею.
Это оказалась спальня — роскошно убранная кровать под балдахином занимала добрую четверть пространства комнаты, стены скрывали уложенные складками матовые портьеры, да два больших старинных книжных шкафа стояли по обе стороны от окна. К одному из них и подошла госпожа директор, в пальцах её неведомо откуда появился крохотный ключ, едва слышно скрипнул замочек, и за створкой, отделанной вставками из мутного молочно-белого стекла, обнаружились аккуратные кожаные корешки. А ещё — портрет мужчины с цепким взглядом и тёмной короткой бородкой.
Она аккуратно сдвинула портрет и вынула одну из книг, которую тот раньше прикрывал. Юноше показалось, что госпожа Гвелледан ласково огладила переплет прежде, чем открыть её. Коснулась одной-другой страницы, после чего закрыла и протянула Илье.
— Надеюсь, вам не придёт в голову идея читать эту книгу за едой, на улице или в ванной. Хотя она и не рукописная, однако напечатана ещё старинным способом, так что чернила могут и размываться. Но дело даже не в этом. Ещё тогда, когда мне её подарили, она уже представляла собой библиографическую редкость, а происходило это без малого триста лет назад. Надеюсь, вы это понимаете?
— Да, конечно. — Юноша принял том в ладони с благоговением. Тот, как оказалось, изрядно весил.
— И вернёте мне его в том виде, в каком он сейчас.
— Конечно.
— Идите, отдохните немного и принимайтесь за чтение. К сожалению, нам не оставили возможности на раскачку. Всё придётся делать быстро.
— Ну да, понимаю.
— Конечно, язык, на котором написана эта книга, может показаться вам чересчур сложным, устаревшим. Но я вложила внутрь зачарованную закладку. Ею просто нужно водить по строчкам, она работает как переводчик.
— Ага. — Илья ещё помедлил, не зная, скажут ли ему ещё что-нибудь, и, не дождавшись, вышел.
Для верности спрятав книгу под дублёнкой, Илья побежал в общежитие, причём на этот раз он решил идти через переход, а не через двор — а ну как снег попадёт на книгу и это испортит переплёт или какую-нибудь из страниц?
В общежитии было шумно. Потерявший голову комендант носился с этажа на этаж, за ним — работники и рабочие демоны, а вот школьников было не так и много. Юноша подумал, что, наверное, добрых три четверти ребят получили отпуск в город в этот день, а значит, школа обезлюдеет. Кто из них сможет вернуться? Как?
— Эй, ещё и ты решил тут натоптать?! — гаркнул на Илью комендант, но продолжать не стал — побежал дальше. Судя по всему, дел у него было больше, чем он мог надеяться выполнить самостоятельно. Юноша увернулся от него в свою комнату.
Санджиф уже был там, он стягивал с плеч суконный камзол. В комнате было студёно, должно быть, кто-то открывал окно, и Илье как-то сразу расхотелось раздеваться. Но уж дублёнку-то, по крайней мере, снять было нужно. Он сбросил сапоги и вынул из-под полы книгу.
— Смотри.
Сын лорда нагнулся над фолиантом. Осмотрел корешок с видом знатока-библиографа.
— Ого! Откуда это у тебя?
— Госпожа Гвелледан дала. Почитать.
— Ого! — Санджиф посмотрел с уважением и одновременно озабоченно. — Наверняка про Видящих.
— Естественно! Тут и думать не о чем! Петербуржец осторожно открыл книгу, провёл пальцами по форзацу — по необычной бумаге, напоминающей папирус, шероховатой, но очень плотной и даже слегка глянцевой. Его удивило наличие здесь надписи, выполненной летящим каллиграфическим почерком, странной, незнакомой ему вязью. Любопытство было разбужено, юноша принялся искать закладку, о которой его предупредила госпожа директор, и действительно нашёл её вложенной между двумя страницами. Она оказалась гибкой и прозрачной, напоминающей пластик, идущий на папки для бумаг. Нетрудно было догадаться, что этой штукой нужно вести по строчке, читая текст сквозь неё.