Если говорить строго — он вообще ничего из себя не представляет. И суется туда, куда не решаются сунуться лучшие местные чародеи. Стиснув зубы, юноша шагнул вперед, отдернул голову от полосы пыли, попытавшейся погладить его по голове. У него было смутное ощущение, будто кто-то ждет от него начала разговора.
— Слушай, ну зачем тебе Ильда, в самом деле! — произнес он. Тишина была глухой, неприятной. Через мгновение перед ним сконденсировалась из пыли человеческая фигура. Прошло несколько мгновений — и у фигуры проявились черты лица. Улыбка, появившаяся на этом лице, напоминала улыбки на лице, обезображенном глубокими шрамами — кривая, натужная.
— Надеялся, что ты все-таки появишься здесь один.
— Так ты этого добивался? Чтоб я пришел один?
— Тебя прислал Саудив?
— Кто это такой?
— Значит, не он…
— Слушай, зачем тебе Ильдиста? Ну, эта девушка, которая здесь находится? Почему ты вообще позволил ее сюда привести?
— А ты так уверен, что девушка здесь? И при этом не знаешь Саудива?
— Я же чувствую, что она тут. Я вижу след.
— А, так ты из Видящих… Это хорошо.
— Так почему ты позволил привести сюда девочку?
Фигура снова изобразила что-то напоминающее улыбку.
— Тебя интересуют подробности сделки?
— Так это была сделка…
— Да. И я полагал, что ты как раз и есть та плата, которую мне предложили за то, чтоб девочка поспала здесь годик-полтора.
— Я?! Нет уж! Я тебе никакая не плата!
— Понимаю, что так… Раз ты не знаешь Саудива.
— Но зачем тебе нужен кто-то вроде меня в качестве платы?
— А ты полагаешь, это просто — существовать в подобном полуэнергетическом состоянии на протяжении нескольких сотен лет? Только человек способен взглянуть в вечность безбоязненно, если он не лишен души. Существа, подобные мне, ощущают перед вечностью страх и слабость.
— Но ты ведь тоже человек! В прошлом… Послушай, человека ведь делает не наличие тела или его отсутствие. Его делает сильная и свободная душа, — Илья торопливо соображал, чтоб такое еще сказать. Происходящее здорово напоминало какой-то давно прочитанный фэнтезюшный роман, и это — странное дело — успокаивало юношу. Так ситуация становилась проще и на первый взгляд вполне разрешимой. В том романе, кажется, герой убеждал духа, что тот может стать человеком, если будет вести себя по-человечески, и когда тот поверил, ситуация благополучно разрешилась.
Видимо, тут следовало поступить аналогичным образом. — Ты столько времени уже не под контролем того, кто сделал из тебя ядро замковой системы… Неужели ты не способен обратно стать человеком? Если захочешь этого.
— А зачем?
— Ну, например, чтоб не бояться вечности, — петербуржец растерялся По логике, существо не должно было задаваться подобным вопросом, оно должно было радостно согласиться. Что-то пошло не так…
— Я не боюсь ее. Она меня иссушает. Приток сил со стороны вполне решит мою проблему.
— Но так ты получаешься зависим неизвестно от чего…
— Известно от чего. От человеческого любопытства. Но люди никогда не перестанут любопытствовать. И сюда всегда кто-нибудь будет влезать А дальше — вопрос техники, — то, что когда-то было человеком, а теперь представляло собой разумную и до определенной степени одушевленную часть магической программы, помолчало, потом снова заговорило. — Ты почему-то хочешь разбудить во мне прошлого меня. Зачем? Думаешь, я был добрым и великодушным человеком?
— Э-э… — Илья растерялся. А когда он терялся, то начинал нести первое, что пришло ему в голову. — Ну, думаю, да. Почему же нет? По логике говоря, ведь обычно плохие побеждают хороших, чтоб потом превратить их в подвластных себе магов… Как они там называются… Фактотумы, что ли?.
— Не всегда. Иногда, как ты выражаешься, плохих таким образом наказывают хорошие.
— Ну-у… А расскажи мне, каким ты был?
— Тебе это не интересно.
— Нет! Мне очень интересно!
— Но мне — нет. Нисколько, — фигура разглядывала юношу — он это чувствовал. — Забавно. Впервые встречаю подобное сочетание способностей… Нет, не впервые. Во второй или в третий раз.
— А до меня — у кого ты их видел?
— У правителя и у человека, который сделал меня таким, какой я есть.
— Э-э… Ну, так, может, раз так, то пропустишь меня?
— С какой стати?
— Потому что у меня такие же способности, как у твоего создателя. У твоего бывшего хозяина.
— И что?
— Ну, мы можем оказаться родственниками.
— И что? Мало ли кто чей родственник.
— Ты непрошибаем… Но мне надо пройти! Мне нужна эта девушка!
— Мне она не нужна, но я тебе ее не отдам.
— Почему?
— Не хочу.
— Блин! Ну, может, тебе что-нибудь еще нужно?! В обмен на нее?
Мысль, которую ощутил Илья, была задумчивой.
— Пожалуй. Готов обменять ее на твою жизнь.
— Э-э… Это как-то… Не очень, я бы сказал. Другие варианты есть?
— Твоя душа.
— Зачем тебе моя душа?
— В общем-то, затем же, зачем и жизнь. Пригодится.
— Нет. Душу я тоже не отдам. А такой вариант тебе как — я обучусь, закончу институт и верну тебя вновь в человеческое состояние А? Как тебе?
Недолгое молчание в ответ.
— Мне это не нужно.
— Почему? — поразился Илья. — Неужели ты не хочешь обратно стать человеком?
— Не хочу. Зачем? Мне в этом положении вполне комфортно. К тому же, человек не может быть бессмертным. Я же в своем положении бессмертен в большей степени.
— Хренассе! Это ты вот такое положение считаешь удачным?
— Меня устраивает.
— Господи! — юноша в растерянности сжал виски пальцами. — Ну, послушай, так же нельзя!. Мне нужна Ильда, я за ней пришел. И без нее не уйду.
— Попробуй, если хочешь, — рассмеялось существо. И даже слегка посторонилось.
Это не имело значения, потому что все здесь — от воздуха до камней под ногами — было ему подвластно «Он ведь может, пожалуй, даже лишить меня воздуха. Может? Он все может» Теперь надо было сосредоточиться и попытаться увидеть магическую систему этого места в виде, к примеру, конструктора, части которого можно переставить и сделать проход там, где сейчас его нет. У него возникло ощущение, будто схема пребывает в столь зыбком равновесном состоянии, что стоит лишь подтолкнуть ее.
А может быть, он выдавал желаемое за действительное. Но не отступать же было, в самом деле…