Хло, пребывавшая в безмятежном состоянии, сказала:
– Невероятно! Тут есть место для стоянки.
Место было, но я проехал мимо. Следующий перекресток выводил на Западную четвертую улицу – в четырех кварталах к северу от того места, где Западная четвертая пересекает Западную десятую, и в одном квартале южнее перекрестка Западной четвертой с Западной одиннадцатой, если у вас есть карта полицейского управления. На Западной четвертой одностороннее движение, и ведет она то ли на юг, то ли на запад. Я свернул на нее.
– Эй, – сказала Хло, – там же было где приткнуться!
– Траск или Слейд, – ответил я.
– Что?
– Эти убийцы. Один из них уже приткнулся напротив дома Арти.
Она изогнулась на сиденье и посмотрела в заднее стекло, хотя мы уже свернули за угол и успели проехать квартал, поэтому ей вряд ли удалось бы достаточно отчетливо разглядеть улицу перед домом Арти. Хло искоса посмотрела на меня и спросила:
– Ты уверен?
– Уверен. Я уже успел как следует познакомиться с этими ребятами.
– Перед домом Арти? Как они могли оказаться перед домом Арти?
– Они вездесущи.
– Они – что?
– А то, что ты рассказала дяде Элу, как я приходил сюда.
– Ой! – воскликнула Хло, но мгновение спустя обиженно добавила:
– О чем это ты говоришь? Откуда мне было знать.
– Ты не заметила, у Арти был свет?
– Не заметила. Я искала, куда приткнуть машину.
Я въехал на Седьмую авеню и подкатил к красному светофору. Остановка вполне меня устраивала, поскольку я все равно понятия не имел, куда ехать.
– В его доме есть черный ход? С параллельной улицы.
– Почем мне знать?
– Я не знаю, почем тебе знать!
– Разве нет никакого другого местечка? – спросила Хло.
Я покачал головой.
– Вчера ночью я подумал об Арти и ни о ком другом. Как насчет твоей квартиры?
– Извини, я делю комнату с двумя подружками, и обе с приветом. Не приведу же я туда мужчину среди ночи.
– Тогда я знаю, что делать.
Загорелся зеленый свет. На Седьмой авеню одностороннее движение к югу.
Я свернул на юг, проехал футов пять и снова остановился перед красным светофором.
– А что если по крышам? – спросила Хло.
– Чего?!
– Войдем вон в тот угловой дом, поднимемся на крышу и доберемся до дома Арти, а потом спустимся и попадем в квартиру.
Опять загорелся зеленый, и я снова свернул направо, на сей раз на Гроув-стрит, которая вела к Хадсон-стрит, где виднелся красный глазок светофора.
– Так можно всю ночь проколесить, – сказала Хло.
– Помолчи, я пытаюсь сообразить.
– Ну, тогда наша песенка спета.
– Ха-ха, – сказал я, – очень смешно.
Светофор, как это привыкли делать все светофоры, показал зеленый глазок, и я в который уже раз свернул направо. На Хадсон-стрит одностороннее движение к северу. Я проехал квартал до Кристофер-стрит и остановился на красный.
– Нелепость, – сказала Хло. – Можно же как-то пробраться туда!
– Например?
Мы замолчали, глядя на красный глазок светофора. Наконец он догадался, что надо сделать. Я поехал на север по Хадсон-стрит мимо Западной десятой улицы. Стоп! Западная десятая улица! Чарлз-стрит. Перри-стрит. Стоп!
Квартира Арти справа, в полутора кварталах от нас. Между Перри-стрит и Западной одиннадцатой нашлось место для стоянки. Оно было слишком мало, и я втискивал туда «паккард», как комок ваты – в коробочку из-под обручального кольца. Оказавшись, наконец, не очень далеко от тротуара, я заглушил и потушил все, что мог, и сказал:
– Ладно. Отсюда до дома два квартала. Давай подумаем, как туда войти.
Некоторое время мы молчали. Я сидел сложив руки и угрюмо смотрел на капот, зловеще поблескивавший в свете фонарей. В голову ничего не приходило.
Мне даже не хотелось думать о том, что бы такое придумать. Я был погружен в воспоминания о спокойных деньках, когда стоял себе в баре и смотрел по телеку, как Бэйби Лерой швыряет в Филдза жестянку с кальмарами.
– А может... – сказала Хло.
Вырванный из мира Бэйби Лероя, который как раз раскидывал по полу черную патоку, я повернул голову и спросил:
– Что «а может?».
– А может, получится.
– Что получится? – осведомился я.
– Никто из них не успел толком меня рассмотреть. Только тебя они знают в лицо.
– Ну и?
– Мистер Гросс думает, что я Алтея, а Траск со Слейдом знают, как она выглядит. Стало быть, я в полной безопасности.
– Рад за тебя, – сказал я.
Хло уже не была так раздражена, поубавилось и язвительности, но мне никак не удавалось подстроиться под нее.
– Нет, ты послушай, – сказала она, впервые за час с лишним не обратив внимания на мой сарказм. – Я войду первой. Буду плестись, как пьяная, а когда добреду до его машины, устрою спектакль. Затяну песню или рухну прямо на машину. Подниму переполох, отвлеку внимание, а ты тем временем юркнешь в дом. Потом уж и я приду.
– А что если он заподозрит?
– Почему он должен заподозрить? Пьяная девица в Гринвич-Виллидж в час ночи – что может быть естественнее?
– Не нравится мне это.
– Ты просто считаешь, что обязан спорить, поскольку я женщина, да и Эррол Флинн не одобрил бы такой план.
– Тогда ступай и приведи его в жизнь, – сказал я, разозленный до такой степени, что мне уже почти хотелось, чтобы она попала в передрягу с Траском или Слейдом. – Приятных развлечений!
– Не сердись. Мы оба устали, но держи себя в руках.
– Прекрасно, – заявил я. – Я держу себя в руках.
– Ну и хорошо. Так, вот ключ. Он открывает и подъезд, и квартиру.
– Вчера ночью дверь подъезда была не заперта.
– О? – Похоже, это ее не очень интересовало. Хло открыла дверцу. Оставь куртку в машине. Я надену ее, когда вернусь сюда, чтобы он не понял, что я та же девица.
– Ты и впрямь хочешь все это проделать? – спросил я.
– Да. Я устала, и это совершенно безопасно, а кроме того, мы не можем больше ничего придумать.
Я пожал плечами и вылез из машины. Сняв куртку, швырнул ее на переднее сиденье, потом запер дверцу со стороны водителя и выбрался на тротуар, где меня уже ждала Хло.
– Может, лучше снимем комнату в гостинице? – предложил я.
– В этой затее столько изъянов, что я и не знаю, с которого начать.