— Я говорю вполне серьезно, сынок, тебе следует попытаться удержать Симону Грей. Устроили бы тебе роскошную свадьбу…
— Это очень великодушно с твоей стороны, но не стоит.
— Неужели тебе не нравится эта девушка?
— В этом-то и проблема, — пробормотал Райан сквозь зубы. — Ты очень жестоко обманываешься, думая, что я приму от тебя советы по поводу личной жизни.
— Было бы глупо пренебречь ими, — улыбнулся Джордан. — Не забывай, я убедил трех женщин выйти за меня замуж.
Райан хлопнул ладонью по перилам. Хорошо Симоне советы давать! Она-то смотрела на все это со стороны и не жила его жизнью.
Медленно обернувшись, он вернулся на свое место. Отец сидел выпрямившись и скрестив руки на груди.
Склонившись к нему, Райан спросил:
— Почему ты не можешь хоть раз довериться мне?
Ответом послужило молчание. Джордан заметно напрягся.
— Я ведь за всю свою жизнь не сделал ничего, что было бы тебе приятно, верно? — настаивал Райан.
— Сделал, и не единожды.
— Нет, не сделал. У меня никогда не было шанса. Потому что ты так и не простил мне смерть мамы.
— Райан! — Джордан так быстро закрыл рот, что Райану показалось, будто он услышал стук зубов.
Черт возьми! Он все-таки сказал это. То, что хотел и не мог сказать с тех пор, как ему исполнилось девять.
— Это… это не так, сынок…
К своему ужасу, Райан почувствовал, как что-то сдавливает горло, а зрение странно затуманивается. Он не знал, сколько просидел вот так, изо всех сил молча борясь со слезами, не в силах взглянуть на поникший силуэт отца. Когда на его плечо легла тяжелая рука, он поднял глаза и увидел, что Джордан стоит рядом и напряженно смотрит на него блестящими глазами.
— Я знаю, что частенько излишне опекал тебя, Райан. Когда ты родился, я потерял любовь всей своей жизни, — Джордан напряженно сглотнул, словно набираясь сил перед продолжением, — и приходил в ужас от одной мысли, что могу потерять еще и тебя. Этого я бы не смог вынести…
Райан издал странный звук, в котором рыдание смешивалось с возгласом радости. Отец крепко обнял его.
Было почти одиннадцать часов, когда Симона поняла, что Райан передумал и сегодня не собирается приходить к ней.
Первую часть вечера она провела в глупой суете — вымыла голову, сделала маникюр и педикюр, втерла в кожу ног увлажняющий лосьон. Затем Симона устроилась было с бокалом вина на диване перед телевизором, но почти сразу же вскочила и начала нервно мерить шагами комнату, волнуясь и поглядывая на часы.
Что его так задержало? Неужели они с отцом все-таки поссорились?
В десять минут одиннадцатого она сдалась, приготовила себе чашку горячего шоколада и легла в постель с книгой. Теплый, уютный свет лампы заливал комнату, делая ее уютным и безопасным убежищем. Флаконы духов нежно поблескивали, как и хрустальная шкатулка с серьгами ее матери.
У Симоны наконец-то начали слипаться глаза — она была вымотана до предела серфингом и плаванием, а также напряженным ожиданием…
Внезапно она проснулась, напуганная резкой трелью звонка.
Девушка кинулась на кухню, споткнулась по дороге, схватила трубку.
— Алло!
— Симона, это Райан.
Сердце забилось еще чаще. Который час? Что произошло?
— Ты где?
— Под твоей дверью.
Все еще не проснувшись окончательно, Симона тупо уставилась на входную дверь.
— Я стучал, но ты не слышала. Извини. Я тебя разбудил?
— Нет, нет, все в порядке. Уже иду, — она поспешила распахнуть дверь.
Один вид Райана наполнил ее душу счастьем.
— Ради бога, извини, что я так поздно. Ты уже спала, верно?
— Который час?
— Почти полночь.
— Значит, спала недолго, — она пригладила рукой встрепанные волосы и внезапно поняла, что стоит в дверях в тонкой ночной рубашке из синего шелка. Симона шагнула в сторону, пропуская Райана в квартиру. — Ну, как все прошло?
— На удивление хорошо.
— Ох, Райан, я так рада!
— У нас накопилось много тем для беседы, и мы даже не заметили, как пролетело время. Поэтому я и опоздал.
— Ты поел?
— Мы с папой сварили спагетти.
— Что, все прошло настолько хорошо? — спросила она, идя впереди него по коридору. — То есть вы все уладили?
— Ну, один вечер не сотрет двадцать лет непонимания, но мы здорово продвинулись вперед, — Райан поймал ее за запястье и с нежной улыбкой притянул к себе. — И за это я должен благодарить только тебя, моя милая, чудесная девочка…
Симона ощутила жар его пальцев на своих запястьях.
— Я очень рада, что все получилось. Ты выглядишь по-настоящему счастливым.
— Я кое-что тебе принес, — произнес Райан. — Вообще-то это прислал мой отец, но выбирал я, поэтому получается, что вещь от нас обоих. Это предмет из той самой новой коллекции драгоценностей, которую будет рекламировать твой журнал.
Из кармана джинсов он вытащил бережно свернутое ожерелье — сказочное соединение розовых кристалликов, больших и маленьких, с золотыми звеньями. В центре располагалось искусно выполненная фигурка стрекозы. Симона открыла рот от восхищения.
— Райан, оно просто великолепно! Откуда ты узнал, что у меня слабость к стрекозам?
— Просто повезло. Угадал.
Она подозрительно покосилась на него.
— Ты наверняка вспомнил ту статью о путешествии в Гималаи. Я там как раз описывала разноцветных китайских стрекоз.
— Может, и так, — с мальчишеской ухмылкой признал Райан. — Ну-ка, я хочу посмотреть, как оно будет смотреться на тебе.
Она ощутила жар его пальцев на своей коже, и ожерелье обвило ее шею.
— Оно выглядит просто идеально. Тебе очень идет, — сказал он и добавил чуть тише: — Ты само совершенство, Симона.
О, боже… Если бы только…
Она поняла, что стоит с закрытыми глазами, только когда ощутила легкое прикосновение губ Райана к своим. Затем они скользнули по ее обнаженной шее и плечам…
Райан: Райан здесь. Он хочет быть с ней.
Его чувства и желание были настолько очевидны, что у девушки заныло сердце. Она почувствовала себя богиней. Она хотела ласкать его тело, прижаться к нему, и целовать, и ощутить его в себе…
Его руки коснулись ее груди.
— Симона, — прошептал он хрипло. — Ты хоть представляешь, до чего ты прекрасна? — Большие пальцы ласкали ее груди сквозь ткань ночной рубашки, и девушка поняла, что теряет голову. Желание, острое, сводящее с ума, наполняло все ее существо.