Он уставился на бокал, потом отставил его в сторону и очень тихо произнес:
— Я больше не могу скрывать это от них. И я уверен, мне уже слишком поздно начинать учиться.
— Я так не думаю. — Холли говорила так же тихо, как он. Затем, не сдержавшись, она наклонилась и поцеловала его в щеку. — На самом деле... Я совершенно уверена в том, что не слишком поздно.
Их лица разделяло несколько дюймов. Она видела каждую его ресницу и крошечные озорные искорки в глазах. Холли почувствовала, что ее тело охватывает жаром.
Она понимала, что в любой момент они могут снова поцеловаться. Но ей удалось найти в себе силы сдержаться. Следует помнить, в ущелье Грей поцеловал ее только для того, чтобы заставить замолчать. А главное, что через несколько недель она возвращается в США.
Нет, она просто должна научить Грея читать.
Она никогда не простит себе, если не попытается.
— Сегодня слишком поздно начинать уроки чтения, — сказала она потупившись. — Но мы могли бы начать обучение завтра вечером, когда дети лягут спать. — Подняв глаза, она увидела глаза Грея.
Он протянул руку, словно собирался прикоснуться к ее волосам. Она почувствовала, как ее тело окутал жаркий трепет. Однако Грей, словно передумав, опустил руку.
— Спасибо, — просто сказал он.
— Не за что.
— Огромное тебе спасибо, Холли. Ты изумительная девушка. Ты понятия не имеешь...
— Имею. — Она заставила себя слегка улыбнуться. — Именно поэтому я очень хочу тебе помочь.
Он улыбнулся, вдруг словно став моложе, беспечнее и свободнее.
— Ты так много для меня сделала. Чем я могу тебе отплатить?
«Поцелуй меня еще раз».
Черт побери, где здравомыслие?
— Может, ты организуешь конную прогулку? — быстро спросила она, цепляясь за соломинку. — Не только для меня, но и для детей.
— Организую. Завтра же утром.
Грей сидел в кабинете после ухода Холли, оглядывая стены и понимая, что неприятные воспоминания прошлого начинают потихоньку отступать.
В глубине души он всегда считал, что неумение читать — его вина. Он позволил Челси уйти от него потому, что всегда полагал, будто ее недостоин. Но на самом деле его мать просто устала заниматься его обучением, а отец препятствовал получению им достойного образования.
Отец научил Грея почти всему, что знал о крупном рогатом скоте, двигателях и столярных изделиях, но этого оказалось мало.
Впервые Грей осознал — он нисколько не виноват в том, что ему не хватает знаний. Благодаря Холли он перестает чувствовать себя ущербным и безнадежным и с ее помощью он наконец начнет что-то делать.
Грей чувствовал себя так, будто его выпустили из тюрьмы.
Когда-нибудь он скажет об этом Холли, и, возможно, она улыбнется. Он обожает смотреть на нее, когда она улыбается.
— Теперь твоя очередь, Холли. — Грей обратился к своим детям: — Она покажет нам, как сидят в седле девушки с фермы из штата Вермонт.
Он разбудил их рано, заявив, что пришло время начать уроки верховой езды, и вывел для них четырех самых смирных лошадей. Анна и Джош уже самодовольно восседали на спокойных пони, и Грей держал их вожжи.
Холли надеялась попрактиковаться в верховой езде без зрителей, но за ней уже наблюдали три пары глаз.
— Я же сказала тебе, что давно не ездила верхом. — Она нахмурилась, глядя на Грея.
— Но ты не забыла, как это делается, — заверил ее тот.
— Мои мышцы, возможно, забыли.
Он усмехнулся:
— Что за мрачные разговоры!
Холли знала — он прав, но, как бы она ни старалась, ей не удавалось перекинуть правую ногу через седло. После очередной неловкой попытки она почувствовала себя девяностолетней бывшей балериной, которую уговорили исполнить арабеск.
— Позволь, я тебе помогу, — сказал Грей, передав вожжи своим детям и приказав им не двигаться, пока он не вернется.
— Я уверена, у меня получится... — настаивала Холли, задирая ногу в очередной раз.
Потом она почувствовала, как Грей приподнял ее руками под ягодицы. И вот она в седле.
Анна и Джош весело закричали.
— Спасибо. — Она посмотрела вниз, в улыбающиеся глаза Грея, и у нее перехватило дыхание.
Атмосфера в кабинете Грея в тот вечер была иной с самого начала.
Грей был в приподнятом настроении после кукольного спектакля. Анна и Джош пришли в восторг от его исполнения партии филина Гектора, что было неудивительно, учитывая, как старательно он учил роль.
Дети были перевозбуждены и улеглись спать немного позже. Но вот в доме наступила тишина. Джанет ушла ночевать в свой коттедж, а Холли присоединилась к Грею в его кабинете.
Он не мог дождаться начала занятия, его глаза сияли.
— Взгляни на это. — Из ящика письменного стола он достал папку и высыпал на стол маленькие квадратики из бумаги.
Холли взяла бумажный квадрат, перевернула его и обнаружила на нем надпись «красная».
— Я узнаю шрифт. Это моя распечатка твоего стихотворения?
Грей усмехнулся.
— Я снял ксерокопию со стихотворения, потом вырезал все слова. — Он выглядел невероятно гордым.
Как Анна, когда говорила о своем сценарии.
— Выбери любое слово, — сказал он. — Проверь меня.
Холли медлила. Она хотела спросить, было ли у него достаточно времени, чтобы изучить все эти слова. Слов было довольно много, но если она покажет ему, что сомневается в его способностях, то подорвет его доверие.
— Все в порядке, — произнес он, чувствуя ее нерешительность. — Я занимался в сарае всю вторую половину дня.
— Вот это да! Ты добросовестный ученик. — Она взяла листок бумаги и протянула ему.
— Грезы, — сказал он, широко улыбаясь.
Она показала ему еще одно слово, затем другое, и он их узнал.
Холли улыбнулась, радуясь за него и понимая, как радуется он.
— Я знала, что ты умный.
И вдруг он обнял ее и прижал к своей широкой груди. И вот так, обнявшись, они стали прыгать и кружиться по комнате, а затем, задыхаясь от смеха, рухнули на диван, тяжело дыша и глупо улыбаясь друг другу. Холли была совершенно уверена в том, что никогда не чувствовала себя такой счастливой.
Но тут Грей замер, и все внезапно изменилось. В воздухе повисло напряжение.
— Холли? — прошептал он, проводя пальцами по ее шее и ключице.
Она попыталась ответить, но не смогла произнести ни звука. Ее тело было охвачено жаром. Она изо всех сил старалась игнорировать возбуждение. Этого нельзя допускать. Разве она не должна быть по-прежнему влюблена в Брандона? Не следует ли ей по-прежнему тосковать по нему?