Он целовал Инессу Эрвилл и одновременно старался невероятным усилием воли справиться с собой — чтобы немедленно не затащить ее в постель. Он давно уже научился подавлять примитивные инстинкты и властвовать над своими эмоциями. И все же, когда Инесса Эрвилл улыбалась ему, когда он видел, как сияют ее серебристые глаза, его выдержка подвергалась серьезному испытанию.
Ему не следовало целовать ее. Но если уж он это сделал, то не должен был дразнить ее и тем более повторять поцелуй.
Сегодня утром, увидев статью в газете, Алан разозлился на журналистку и теперь попытался воскресить свою злость, однако ему это не удалось. Воспоминания об Инессе Эрвилл будили в нем совершенно иные чувства.
Желая отвлечься, он подошел к столу с разложенными на нем бумагами, когда раздался новый стук в дверь. Это был Деннис.
— Ты проследил, как она села в свою машину? — спросил Алан.
Начальник охраны кивнул.
— Да. Послушай, Алан, я пытался связаться с нашими людьми на Сан-Мартине. Но они не знают ничего о Грегоре — где он, что с ним…
— Мне вчера кое-что сообщили о нем… — медленно начал Алан.
Назначенная встреча прошла в атмосфере напряжения и взаимных подозрений. Однако Алану все-таки удалось договориться с членами свергнутого правительства Сан-Мартина о том, что он выступит посредником между ними и мятежниками, захватившими власть. Затем они долго обсуждали, каким образом можно было бы начать переговоры о мире. И эти люди поделились с ним информацией о судьбе его брата.
— Ты все же принял их условия, — недовольно нахмурился Деннис, когда Алан пересказал ему содержание разговора. — Послушай, почему бы нам просто не вытащить оттуда Грегора?
— Без ведома властей? — Алан покачал головой. — В настоящее время Грегор в безопасности. Они действительно желают прекратить эту войну и уверены, что мятежники хотят того же. Однако они никому не доверяют — даже людям, которые сохраняют нейтралитет. — В его голосе зазвенел металл. — Пока Грегор является заложником, у них есть возможность давить на меня. Они понимают, что у меня связаны руки. Вместе с тем, согласно утверждениям бывшего премьер-министра, моему брату ничего не угрожает.
— И ты ему веришь?
— В этом вопросе да, я ему верю, — раздраженно сказал Алан. — И еще я верю, что, если хотя бы одно словечко обо всем этом просочится в прессу, Грегор окажется в серьезной опасности.
Деннис вздрогнул.
— Почему?
— Потому что они сочтут это предательством, — отозвался Алан. — Если власти Австралии узнают, что здесь находятся члены бывшего правительства Сан-Мартина, то, возможно, сочтут необходимым вмешаться в конфликт. Если они отправят миротворческие силы на Сан-Мартин, переговоры будут сорваны. И тогда Грегор может погибнуть.
Деннис тихо выругался.
— Пока он в безопасности, — повторил Алан. — И мы не имеем права рисковать его жизнью.
— Так что же мы будем делать? — спросил начальник охраны.
Алан пожал плечами.
— Из вчерашней беседы я сделал вывод, что мятежников не так уж трудно убедить, особенно если предложить им место в новых структурах руководства страной. Низвергнутое правительство готово на это пойти. — Он посмотрел на Дениса. — Мы больше не можем рисковать, встречаясь с этими людьми в Сиднее. Нам понадобится вертолет, чтобы перевезти их в дом на острове. Позаботься об этом.
Деннис кивнул и спросил:
— Что-нибудь еще?
— Да. Проследи, чтобы Инесса Эрвилл не появлялась в отеле, пока не закончится конференция…
Когда Деннис вышел, Алан опустился в кресло и невидящим взглядом уставился на бумаги, лежащие на столе. Он приехал в Сидней на экономическую конференцию, однако это был лишь благовидный предлог для его пребывания здесь. Истинной же целью являлось освобождение брата, однако, будучи участником конференции, он обязан был выступить с докладом. Алан попытался вернуться к работе, но понял, что его мысли занимают отнюдь не проблемы экономики и финансов.
Он думал об Инессе Эрвилл, вспоминал ее шелковистые волосы, нежную кожу и мягкие теплые губы. Ему хотелось, чтобы она вновь оказалась здесь, взглянула на него своими лучистыми глазами. Ему хотелось снова целовать ее — без конца…
Отчаявшись написать хотя бы пару строк своего выступления, Алан встал из-за стола и направился в ванную. Он надеялся, что холодный душ прогонит из головы ненужные сейчас мысли. Однако из этой затеи ничего не вышло. Прохладные струи освежили тело, но образ Инессы по-прежнему будоражил его воображение. Больше всего на свете ему хотелось оказаться с ней в постели, коснуться ее кожи, окунуться в тепло и всепоглощающую нежность.
Алан был очень занятым человеком и жестко контролировал себя, поэтому в его постели побывало не так уж много женщин. Однако он без ложной скромности мог считать себя хорошим любовником. Он никогда не забывал о желаниях партнерши, о том, что удовольствие от секса должно быть обоюдным… и всегда был очень осторожен, отдавая себя отчет в том, что женщина в постели рискует больше, нежели мужчина.
К тому же существовали традиции, которых неукоснительно придерживались члены его семьи. Отец Алана всегда гордился своим происхождением, уходившим в далекое прошлое. Будучи человеком надменным и знающим себе цену, он стремился привить те же качества своим сыновьям — так же, как и понятия о чести, достоинстве и благородстве. Женился он не по любви, а скорее по долгу — на дочери друга своего отца, происходившего из не менее древнего испанского рода.
Мать Алана, воспитанная, как и большинство испанцев, в строгих традициях католической церкви, не осмелилась противиться замужеству. И Алан всегда знал, что его родители никогда не любили друг друга.
Однако воспитание и принципы, привитые с детства, неизбежно должны были наложить отпечаток на его образ жизни. Еще в ранней юности он научился строго блюсти себя и жестко контролировать свои чувства.
Но вот теперь он вдруг в одночасье утратил самоконтроль, а заодно и голову. Эта женщина сводила Алана с ума, не желая исчезать из его мыслей, как он ни старался.
Журналистка! Боже милостивый! И это стряслось в самое неудачное время, которое только можно себе вообразить. Один намек в прессе — и без того уже отчаявшиеся люди, с которым он встречался прошлой ночью, покинут Австралию, вернутся обратно на Сан-Мартин, где с новой силой вспыхнет гражданская война.
А его брат, возможно, распростится с жизнью…
Алан вернулся в гостиную и, подойдя к окну, прижался лбом к холодному стеклу. Где он мог видеть эти глаза — серебряные, льдистые, так резко контрастирующие с теплым оттенком ее кожи и волосами цвета меди?..
Стук в дверь отвлек его от размышлений.
— Что там еще? — резко спросил он.
— Послание, сэр, — послышался голос его секретаря. — То самое, которое вы ждали.