Раскаты грома грохотали все чаще и все ближе. Энджи пустилась бежать, ей казалось, что она чувствует, как из туч исходят потоки какой-то пугающей энергии. Пару раз Энджи поскользнулась, но удержалась на ногах. Кейд мог бежать гораздо быстрее, но он держался ровно на шаг впереди нее, так что если бы Энджи стала падать, она бы уперлась в него. Энджи глубоко тронула его забота, хотя разумом она понимала, что это ничего не значит. Поведение Кейда — всего лишь отголосок тех времен, когда мужчина должен быть всегда готов защитить свою женщину от хищников. Хищные звери на острове не водились, да и Энджи не была его женщиной, но она начинала понимать притягательность мужской силы и власти. Ее охватило странное возбуждение, она поняла, что навсегда запомнит эту бешеную скачку по узкой горной тропинке. И Кейда, молча и целеустремленно двигающегося вперед.
В короткой паузе между раскатами грома Кейд успел сказать:
— Мы почти пришли. Нам повезло, основной удар стихии придется на море, а остров останется почти в стороне.
Но, когда до дома оставалось несколько сотен метров, Кейд схватил Энджи за руку и потянул в небольшую рощицу из низкорослых широколистных деревьев, чьи ветви, смыкаясь, образовывали подобие зонта.
— Переждем здесь.
— Но мы могли бы добежать до дома… — попыталась возразить Энджи.
— Не успеем, ты вымокнешь до нитки в считанные секунды, а этот дождь будет холодным.
Энджи действительно уже ощутила, что температура упала. Но она снова попыталась возразить, на этот раз уже не так активно:
— Я не сахарная, не растаю.
Кейд посмотрел на нее сверху вниз, в полумраке его глаза казались горящими.
— Я знаю, что не сахарная, но если дождь просто неприятность, то град, если он будет, может быть опасен.
Порыв холодного ветра выдул из Энджи все тепло, что она накопила, пока бежала с горы. Не стучать зубами ей еще как-то удавалось, но унять дрожь она не могла. Заслоняя от ветра, Кейд прижал ее к себе.
— Началось, — сказал он.
Дождь забарабанил по листьям, да так громко, что даже заглушил громовые раскаты. Внезапный порыв ветра тряхнул ветви, сбрасывая крупные капли воды на спрятавшихся под ними людей, но Кейд не дрогнул. Несмотря на холод, Энджи охватила эйфория, она чувствовала себя так, будто выпила бокал шампанского. Пытаясь хоть какой-то удержать в рамках разгулявшиеся эмоции, она напомнила себе причины, по которым ей не следовало доверять Кейду. Однако Кейд заслонял ее своим телом от бури, и от его близости внутри у Энджи разыгралась другая, не менее опасная стихия, все ее тело ожило и запело древнюю, как мир, песню. У Энджи мелькнула мысль, что эти минуты она будет помнить всегда, даже на смертном одре. И это ее пугало.
Она попыталась отодвинуться от Кейда и грубовато сказала:
— Может, все-таки пойдем? Я все равно уже промокла.
Энджи попыталась выйти под дождь, но Кейд схватил ее за руку и рывком вернул на прежнее место.
— Не глупи, еще град может пойти! Нам осталось подождать всего несколько минут, и все…
Кейд умолк, не закончив фразу. Повисла неестественная пауза, даже гром, как нарочно, сделал перерыв, только дождь по-прежнему барабанил по листьям.
Не буду смотреть на него, не буду, повторяла Энджи про себя, как заклинание. Но через секунду она уже смотрела прямо в глаза Кейда, одновременно и ледяные, и обжигающие. Кейд буркнул что-то, подозрительно смахивавшее на ругательство, и выпустил руку Энджи. Она с радостью отметила, что ему стоило большого труда разжать пальцы. Однако выяснилось, что она не может сделать шаг назад, даже если бы и хотела, — ноги отказывались подчиняться. Прогремел гром, и одновременно Энджи произнесла одно короткое слово:
— Кейд.
— Знаешь, ты впервые назвала меня по имени. — Охрипший голос Кейда стал еще ниже. — Энджи.
Ее имя прозвучало, как ласка, даже больше, чем ласка, — как чувственное обещание. Но Кейд чего-то ждал, жадно всматриваясь в ее лицо.
Чего он ждет? — думала Энджи. Чтобы я сделала первый шаг?
На губы Энджи упала дождевая капля, Энджи, не задумываясь слизнула ее. У Кейда вырвалось короткое хриплое восклицание, и в следующее мгновение он привлек ее к своему большому, сильному — и возбужденному — телу и припал к ее губам. Поначалу это был сдержанный поцелуй, но уже через секунду самообладание Кейда рассыпалось в прах, и он целовал Энджи с несдерживаемой страстью, как истосковавшийся любовник — любимую женщину после долгой разлуки.
И Энджи отвечала ему с равным пылом, словно она не была неопытной девственницей, словно они целовались уже много раз и словно это был последний поцелуй в ее жизни.
Когда бывший босс Энджи попытался ее поцеловать, она ловко увернулась и, изловчившись, пнула его ногой в голень. Но сейчас под натиском языка Кейда она с готовностью раскрыла губы и обняла его за шею, отдаваясь во власть сладостных ощущений.
Раскаты грома то и дело сотрясали воздух, но Энджи слышала только неистовое биение собственного сердца. Язык Кейда хозяйничал у нее во рту, но она радостно приветствовала захватчика, его интимные ласки пробуждали в ней не протест, а голод, жажду большего. Энджи узнала этот голод — то же самое она испытала, когда увидела Кейда впервые.
Кейд крепче прижал ее к своему телу. Инстинкт самосохранения приказывал Энджи вырваться и бежать, несмотря на грозу, но другой инстинкт, более древний и сильный, требовал остаться и узнать, в чем сила Кейда Рассела, почему только он сумел одолеть ее защиту, которую она долго строила и укрепляла. Энджи еще колебалась, не зная, к какому инстинкту прислушаться, а Кейд уже целовал ее шею, его рука коснулась ее груди. Энджи захлестнула нарастающая волна ощущений, когда Кейд погладил большим пальцем ее сосок и тот мгновенно отвердел. Сверкали молнии, грохотал гром, но буря, бушевавшая в природе, не могла сравниться с той, что разыгралась у Энджи внутри.
Подняв голову, Кейд посмотрел на Энджи. На ее побледневшем от ужаса лице появилась гримаса отвращения к себе. Она только что целовала неверного мужа покойной подруги, да как целовала — как свою единственную любовь!
— Отпусти! — онемевшими губами прохрипела Энджи.
Кейд мгновенно подчинился, убрал руки и сделал шаг назад, но по его следующему вопросу стало ясно, что он не считает инцидент исчерпанным.
— Что будем с этим делать? — спросил он сурово.
Лицо Энджи, только что мертвенно-бледное, залила краска стыда. Чувствуя пустоту и одиночество, она замотала головой и прошептала:
— Ничего.
Энджи со страхом, а может, с надеждой, ожидала возражений, но Кейд лишь улыбнулся ледяной улыбкой и безукоризненно вежливо произнес:
— Тогда пойдем в дом и забудем о том, что произошло. Кстати, дождь только что кончился.
Энджи вышла из укрытия и зажмурилась от яркого солнечного света. Небо прояснилось, словно и не было страшной грозы.