Рут взглянула на Генри и по выражению его глаз поняла, что он по-настоящему любит ее. И все страхи и сомнения ушли, испарились. Она вполне может доверять ему.
— А если бы я не приехала сюда, как бы ты поступил?
— Я уже разрабатывал планы твоего похищения, — с наигранной свирепостью произнес он.
Рут едва не задохнулась от смеха.
— И это притом, что тебе достаточно было только пригласить меня к себе?
— Но я же не знал этого.
— Ты не мог этого не знать. Ты ведь видел, как я к тебе отношусь, еще до твоего отъезда.
— Да, я чувствовал, что ты хочешь меня, но поначалу думал, что этим все и ограничивается. Кроме того, мне казалось, что и мною владеет одна лишь всепоглощающая страсть. Но и нескольких дней не прошло вдали от тебя, как я понял, что жестоко ошибался.
Рут кивнула и вздохнула.
— Со мной было то же самое.
Генри так сильно прижал Рут к себе, что ей оставалось только подставить ему губы, чего он и добивался.
Через некоторое время Генри слегка дрожащим голосом произнес:
— Уже через неделю я сказал себе: если останусь жив, приведу в порядок свои дела и немедленно сделаю так, чтобы ты приехала ко мне. Я хотел, чтобы ты оценила достоинства и недостатки, а также степень опасности жизни со мной, и только тогда попросил бы тебя сделать выбор. Опасность по-прежнему существует, и немалая. Люди, узурпировавшие власть в моей стране, хотят разделаться со мной за то, что у них под носом я организовал мощное движение сопротивления, за то, что укрываю у себя политических беженцев, и самое главное — за то, что готовлю свое новое, надеюсь, более успешное, возвращение.
— Я буду счастлива только рядом с тобой — где бы и в каких условиях мы ни жили и какая бы опасность нам ни грозила.
Генри вновь поцеловал ее, причем так неистово, что Рут подумала, будто все преграды, которые мешали им соединиться, исчезли. Но Генри вдруг резко отстранился, мускулы на его лице дрогнули. Он взял Рут под руку и повел по песчаному берегу назад, к деревне. Ох, как она была расстроена!
— Теперь ты понимаешь, почему я так долго не давал о себе знать. Но я должен признаться тебе еще в одном. Покинув Новую Зеландию, я позаботился о том, чтобы ты не испытывала нужды и была счастлива.
Рут сразу поняла, что он имел в виду.
— Это ты спонсировал мою исследовательскую работу?
— Да, — твердо произнес он. — Я узнал, что с твоими фобиями уже покончено, и ты хочешь вернуться к изучению дельфинов.
Рут хотела было возмутиться, но не смогла, и у нее зародилось страшное подозрение: что бы он ни сделал, она все ему простит.
— В таком случае тебе придется выплачивать стипендию и той студентке, которая заменила меня. Она уже включилась в работу, и дельфины ее полюбили.
— Разумеется. — Он остановился. — Все мое богатство — ничто, если я буду, знать, что тебя что-то гнетет, если не смогу сделать тебя счастливой.
— Тогда почему мы возвращаемся в деревню?
Он крепко взял ее за руку и серьезно посмотрел в глаза.
— Милая, я очень хотел бы немедленно увести тебя на виллу и заниматься любовью до тех пор, пока звезды не погаснут на небе… но не могу. Мы так долго ждали этого, что, думаю, вынесем эту пытку и еще один месяц. Дело в том, что ты, возможно, станешь женой короля. А мои соотечественники старомодны, и их очень много на острове. Так что до свадьбы ты побудешь под крылышком матушки. У нас даже не будет шанса остаться наедине. — Генри нежно поцеловал ладонь Рут.
— О, — замерла она, покраснев. — Я думала…
Генри добродушно рассмеялся.
— Увы, твоя репутация должна быть безукоризненной. — Он обнял Рут и погладил ее плечи, а затем, не удержавшись, поцеловал.
Рут так нужна была его страсть!
— Не сейчас, дорогая, не сейчас, любимая. Но мы будем вместе и очень скоро!
Их венчали в небольшой церквушке, не вмещавшей всех желающих присутствовать на церемонии. Толпа заполнила церковный двор и вылилась на узкую горбатую улочку. Вышедших на крыльцо новобрачных приветствовали так, словно они уже были королевской четой.
Наконец свадебные торжества завершились. Рут не могла дождаться того момента, когда они с Генри останутся наедине.
— Теперь я могу переодеться? — обратилась она к матери Генри.
— Да, пора, — улыбаясь, ответила та и, еще раз пожелав Рут счастья, удалилась.
За прошедший месяц они хорошо узнали друг друга и прониклись взаимным уважением. За суровой внешностью Лидии Ормонд скрывалась чуткая, деликатная душа. И хотя ее наверняка удивило намерение сына жениться на «простушке», она ни разу не дала понять Рут, что ее обуревают сомнения и беспокойство за его судьбу.
Горничная помогла Рут снять воздушный свадебный наряд и облачиться в шелковый костюм цвета спелой пшеницы.
Рут придирчиво рассматривала себя в огромном зеркале, когда раздался стук в дверь. Горничная открыла ее.
— Ну как, готова? — На пороге стоял Генри.
— Давно! — слегка кокетничая, ответила Рут и с радостной улыбкой пошла ему навстречу.
— Ты просто восхитительна! — ошеломленный ее красотой, произнес Генри. От его взгляда Рут пришла в неописуемое волнение. — Ну, основные хлопоты позади. Еще несколько минут и мы тронемся в свадебное путешествие.
Медовый месяц они решили провести на острове, но где, Генри до сих пор не сказал ей.
Рут предполагала, что они поедут на машине, но Генри повел ее на причал. С удобством разместившись на корме катера, они смотрели на проплывавшие мимо живописные берега. Вскоре Рут догадалась, куда они плывут — места были хорошо знакомы ей по экспедиционным временам. Однако они миновали маленькую пристань, которой пользовалась съемочная группа, и обогнули лесистый мыс.
Их взору открылась уютная маленькая бухта. В глубине берега стоял на удивление знакомый дом с террасой, органично вписывавшийся в окружающую природу.
— О, Генри! — Рут в восхищении прижала руки к груди, догадавшись наконец о его замысле. Дом — по архитектуре и по окружающему ландшафту — был почти точной копией того, в котором они познакомились.
— Я хотел, чтобы хоть что-то напоминало тебе о родине. Мы сможем бывать здесь довольно часто, да и для детей это удобное место, — сказал Генри, когда они поднялись по ступенькам на террасу.
— О, Генри, — только и смогла повторить Рут, не скрывавшая слез радости.
— Ты стольким пожертвовала ради меня! — обняв Рут, произнёс Генри.
Она отрицательно покачала головой.
— Не стоит говорить о жертвах. Я выиграла гораздо больше, чем потеряла. И самый большой мой выигрыш — ты! Кроме тебя мне ничего больше не нужно!