— Красавчик, сидеть, — тихонько велела Марта. Доберман тут же послушался.
— Вы так хорошо управляетесь с животными, — заметил Джек. — Они вас просто обожают. Почему вы не пошли учиться дальше, чтобы получить диплом ветеринара?
Марта неопределенно пожала плечами:
— Так получилось.
— А все-таки?
Марта наклонилась к шее Мечты, так чтобы Джек не видел ее лицо.
— Когда папа умер, оказалось, что у меня нет денег.
— Он не оставил вам ни пенни?
Черт побери, разозлилась Марта. Неужели непонятно, что ей не хочется говорить об этом?!
— Он работал в одной проектной фирме, но фирма распалась. Папа, конечно, нашел бы себе новое место. Но он умер. Дом пришлось продать. Мне как раз хватило денег, чтобы окончить ветеринарное училище. И еще я смогла съездить на год в Сидней на стажировку.
— А ему разве не приходило в голову, что неплохо было отложить немного денег на непредвиденный случай?
Марта досадливо поморщилась.
— Когда папа умер, ему было всего сорок лет. Он думал, что будет жить вечно.
Многозначительное молчание Джека ясно давало понять, что он думает по поводу отношения отца Марты к его родительским обязанностям.
— Но как бы там ни было, я довольна своей работой. — Марта очень старалась, чтобы ее голос звучал беспечно. — И своей жизнью. Так что не надо меня жалеть. Я давно поняла, что мечтать о несбыточном просто напрасная трата времени.
В глазах Джека появилось какое-то странное, настороженное выражение, почему-то отдавшееся болезненным уколом в сердце Марты.
Их молчание становилось уже гнетущим. К счастью, Красавчик разрядил напряжение: сладко зевнув, он улегся едва ли не под ногами Мечты.
— Я смотрю, он привыкший к лошадям, — заметил Джек.
— Да. В Тамуэрте, неподалеку от дома, где жила миссис Чэмберс, были конюшни, и Красавчик часто играл с лошадьми.
— Мечта тоже всю жизнь общалась с собаками. Так что они должны поладить. Она норовистая, но понятливая и добрая. Только надо быть с ней построже, чтобы она чувствовала сильную руку. Справитесь?
Марта невольно поежилась под его пронизывающим взглядом.
— Постараюсь.
Джек кивнул и пошел седлать своего коня — огромного темно-серого жеребца. Тем временем Марта оседлала Мечту и легко вскочила в седло. Кобыла попробовала взбрыкнуть. Однако девушка держала поводья крепкой рукой, и умная лошадь сразу поняла, что такую наездницу надо слушаться.
Выезжая из конюшни, Марта велела Красавчику:
— За мной.
— Мы сначала прокатимся немного, чтобы он хорошо побегал, а потом вернемся и оставим его на дворе, — сказал Джек. — А завтра сводим на пастбище, чтобы он привыкал к овцам.
Марта украдкой поглядывала на Джека. Она не сомневалась, что он отличный наездник. Такие мужчины, как Джек Рассел, безупречны во всем, что бы ни делали. В том числе и в любви… Марта отчаянно тряхнула головой, стараясь избавиться от волнующей, но в то же время такой опасной мысли.
Полчаса спустя они вернулись в поместье, чтобы оставить запыхавшегося Красавчика в специальном загоне на дворе, и снова выехали на дорогу, которая уходила в глубь участка. Они проехали почти полмили.
— Все нормально? — спросил Джек.
— Нормально. — Под его тяжелым пристальным взглядом у Марты вдруг пересохло горло. Она сделала паузу, чтобы проглотить слюну. — Замечательное сегодня утро. Как раз для выезда на лошадях.
— Любое утро подходит для выезда на лошадях, — отрезал Джек.
Марта с удивлением покосилась на него. Он явно был не в духе. Впрочем, это, как говорится, его проблемы. Не стоит портить себе настроение из-за того, что Джек Рассел пребывает сегодня в дурном настроении. Сама же Марта наслаждалась прогулкой: свежим, кристально чистым воздухом и красивыми пейзажами.
Дорога резко пошла вверх по склону холма. А потом за очередным поворотом показалось море — словно серебряное полотно, натянутое между горизонтом и прибрежными скалами.
Вид был действительно потрясающий.
— Это все ваши владения? — Марта обвела взглядом холмы, подступающие к самому берегу. Ее тяготило молчание, и она решила, что это вполне подходящий вопрос для того, чтобы завязать беседу на отвлеченную тему.
Джек почему-то усмехнулся:
— На востоке они ограничены скоростным шоссе, а вглубь побережья идут до дальней границы лесов.
Странная усмешка Джека выбила Марту из колеи. Она мгновение молчала, приходя в себя.
— Да, немалая территория. — Испугавшись, что Джек подумает, будто размеры его имения произвели на нее ошеломляющее впечатление, хотя на самом деле все именно так и было, Марта поспешно добавила: — Наверное, нелегко управлять такими обширными землями. Это сколько же надо времени и сил…
— Всем занимается управляющий, — сухо отозвался Джек. — У меня есть другие дела и интересы, и поэтому я не могу лично уделять внимание этим землям.
Он пустил коня в галоп. Марта поскакала следом. Стараясь не думать о дурном настроении Джека и уж тем более из-за него не расстраиваться, она вся отдалась восторгу бешеной скачки по зеленой сочной траве под высоким лазоревым небом, клубящимся белыми облаками.
Когда она нагнала Джека, то смеялась вовсю, опьяненная безумным галопом. Но ее смех мгновенно оборвался под холодным взглядом своего спутника.
— Хорошая девочка. — Марта нагнулась вперед и потрепала кобылу по шее, стараясь не встречаться взглядом с Джеком.
— А вы неплохо держитесь в седле, — заметил он.
— Вы тоже. — Марта резко выпрямилась и все же решилась взглянуть на него. — Вы специально занимались?
— Да, в ранней юности. А потом я стал слишком тяжелым. Чтобы по-настоящему заниматься конным спортом, нужно быть маленьким и худым. Впрочем, у меня сейчас все равно нет свободного времени.
Джек легонько сдавил коленями бока своего жеребца, и тот пустился в карьер, отвечая на безмолвную команду седока.
Марта подумала, что Джек Рассел — человек очень скрытный. Волевое, жесткое лицо замечательно скрывало все его чувства. Марта многое бы отдала, лишь бы узнать, что таится под этой маской холодного равнодушия.
Ничего там не таится, сердито сказала она себе. Ничего! И нечего предаваться пустым романтическим мечтаниям.
Марта легонько натянула поводья, направляя Мечту следом за темно-серым жеребцом.
Девушку невольно задевала непроницаемая замкнутость Джека. Обычно она легко сходилась с людьми. И вот теперь встретила человека, который казался абсолютно недосягаемый. Впечатление было такое, что он намеренно отгораживается от нее, пресекая любую попытку завести более-менее дружеский разговор.