— Каких случаях? Каких случаях, Анда?
Аманда посмотрела на свою младшую сестру так, словно та сморозила какую-то невероятную глупость.
— Тех случаях, когда я резала себя. После последнего случая… когда я чуть не вырезала себе пупок… мы были здесь. — Аманда надавила пальцем щёку, создав временную ямочку. — Что-то насчёт истории. Твоей истории, истории Лизи. И афгане. Только он называл его африканом. Он говорил, что это буп? Бип? Бун? Может, мне всё это приснилось.
Эта неожиданная новость потрясла Лизи, но не отвлекла от поставленной цели. И если она хотела вытащить отсюда Аманду (и себя тоже), действовать следовало незамедлительно.
— Сейчас речь не об этом, Анда, просто закрой глаза и постарайся увидеть мой автомобиль. Каждую деталь, какую сможешь вспомнить. Остальное сделаю я.
Надеюсь, подумала Лизи и, увидев, что Аманда закрыла глаза, последовала её примеру. Теперь она знала причину, по которой так пристально разглядывала автомобиль: чтобы они могли вернуться на стоянку, а не в комнату Аманды, которая немногим отличалась от тюремной камеры.
Она увидела свой кремовый «ВМW» (и Аманда была права, грязь на таком цвете очень уж выделялась), потом оставила эту часть «картинки» сестре. Сосредоточилась на том, чтобы добавить номерной знак 5761RD на пластине и piece de resistance [106] бутылку из-под пива «Северный волк», стоящую на асфальте чуть левее наклейки «ИИСУС ЛЮБИТ МЕНЯ, Я ЭТО ЗНАЮ, ПОЭТОМУ ЕЗЖУ БЫСТРО» на бампере. Лизи «картинка» показалась идеальной, однако воздух по-прежнему наполняли экзотические ароматы, а до ушей доносился какой-то необычный звук, как она предположила, шуршание парусины под лёгким ветром. И зад чувствовал прохладу каменной скамьи, вот Лизи и запаниковала: «А вдруг на этот раз вернуться не удастся?»
Потом, вроде бы издалека, донёсся раздражённый шёпот Аманды:
— Чёрт. Я забыла про эту грёбаную гагару на номерном знаке.
А мгновением позже шуршание паруса слилось со стрекотанием газонокосилки, потом исчезло. И стрекотание отдалилось, потому что…
Лизи открыла глаза. Она и Аманда стояли на автостоянке позади её «BMW». Аманда всё ещё держала руки Лизи, глаза её оставались закрыты, брови сдвинулись к переносице: Аманда по-прежнему держала в голове «картинку». Она была в ярко-зелёной пижаме, застёгнутой на липучки вместо пуговиц, но босиком, и Лизи уже знала, что увидит дежурная медсестра, когда вновь заглянет на веранду комнаты Аманды, где оставила Аманду Дебушер и её сестру Лизи Лэндон: два пустых стула, две чашки из вощёной бумаги, одну пару шлёпанцев и одну пару кроссовок с носками.
А потом, и много времени на это не уйдёт, медсестра поднимет тревогу.
Вдалеке, в стороне Касл-Рока и Нью-Хэмпшира, громыхнуло. Приближалась летняя гроза.
— Аманда, — позвала Лизи, и у неё появился новый страх: сейчас Аманда откроет глаза, а в них будет та же пустота, ничего, кроме бездонных океанов пустоты.
Но глаза говорили о том, что Аманда полностью отдаёт себе отчёт, где находится, хотя и ошарашена случившимся. Она оглядела автомобильную стоянку, «BMW», сестру, наконец перевела взгляд на себя.
— Перестань так сильно сжимать мне руки, Лизи. Они чертовски болят. И мне нужна одежда. Эта жуткая пижама просвечивает, а на мне нет трусиков, не говоря уже о бюстгальтере.
— Одежду мы купим, — ответила Лизи, а потом, охваченная паникой, хлопнула рукой по правому переднему карману брюк, облегчённо выдохнула: бумажник на месте. Но облегчение длилось недолго. Брелок охранной сигнализации и ключ зажигания, которые она положила в левый карман — знала, что положила, всегда клала, — исчезли. Не перенеслись вместе с ней. Лежали сейчас или на веранде, примыкающей к комнате Аманды, вместе с кроссовками и носками, или…
— Лизи! — вскрикнула Аманда, схватив сестру за руку.
— Что? Что? — Лизи огляделась, но, судя по всему, на автостоянке они были одни.
— Я действительно пришла в себя! — просипела Аманда. В её глазах стояли слёзы.
— Я знаю. — Лизи не могла не улыбнуться, пусть и тревожилась из-за того, что лишилась доступа к «BMW». — И это прекрасно.
— Пойду за одеждой. — Аманда решительно двинулась к зданию «Гринлауна», и Лизи едва успела схватить её за рукав. Для женщины, только что лежавшей в коме, большая сисса Анди-Банни проявляла удивительную живость: прямо-таки форель на заходе солнца.
— Забудь об одежде, — отрезала Лизи. — Если ты туда вернёшься, я гарантирую, что тебя оставят там как минимум на ночь. Ты этого хочешь?
— Нет!
— Хорошо, потому что ты мне нужна. К сожалению, ехать нам придётся на городском автобусе.
Аманда чуть не сорвалась на крик:
— Ты хочешь, чтобы я ехала в автобусе в таком виде? Да выгляжу как грёбаная стриптизёрша!
— Аманда, у меня нет ключа от автомобиля. Он или н веранде рядом с твоей комнатой, или на скамье… ты помниш скамьи?
Аманда с неохотой кивнула, потом спросила:
— Разве ты не держала запасной ключ в какой-то магнитной штуковине, прикреплённой под задним бампером своего «лексуса»? Вот у того твоего автомобиля цвет, кстати, был самый подходящий для северного климата.
Шпильку Лизи пропустила мимо ушей. Скотт подарил ей «магнитную шкатулку» на день рождения пять или шесть лет назад, и, пересаживаясь на «BMW», она взяла с собой маленькую металлическую коробочку, положила в неё запасной ключ и закрепила под задним бампером. Оставалось только надеяться, что коробочка не отлетела на какой-нибудь колдобине. Лизи опустилась на колено, сунула руку под задний бампер, поводила взад-вперёд и, когда уже начала отчаиваться нащупала.
— Аманда, я тебя люблю. Ты — гений.
— Отнюдь, — ответила Аманда со всем достоинством, ко торое могла позволить себе босоногая женщина в тонкой зелёной пижаме. — Всего лишь твоя старшая сестра. Теперь мы можем сесть в машину? Потому что асфальт очень горячий даже в тени.
— Будь уверена, — ответила Лизи, нажав на кнопку брелока, висевшего на одном кольце с запасным ключом. — Мы должны выметаться отсюда, только, чёрт, мне ужасно не хочется… — Она замолчала, коротко рассмеялась, покачала головой.
— Что? — спросила Аманда тоном, каким обычно задаётся другой вопрос: «Ну что ещё?».
— Ничего. Просто… я вдруг вспомнила, что сказал мне отец вскоре после того, как я получила водительское удостоверение. Я привезла целую компанию с Белого берега и… ты помнишь Белый берег, не так ли? — Они уже сидели в кабине и Лизи выезжала из тени. Пока в этой части мира царили тишина и покой, и ей хотелось, чтобы до их отъезда ничего здесь не менялось.