Кринаш кротко шел следом и прикидывал: кого это судьба привела к его порогу? Одежда поношенная, но бархат есть бархат, а на манжетах и у ворота уцелело серебряное шитье. Держится надменно, речи ведет странные…
Кринаш размышлял, а вот Аурмет, обернувшийся от стола к вошедшему гостю, даже раздумывать не стал. Он мгновенно раскусил приезжего.
Заговорщик! Самый настоящий заговорщик! Весь в черном, седые волосы, красивое лицо, наводящее на мысль о хищной птице. Впрочем, лицо не очень разглядишь: черная широкополая шляпа надвинута на самые брови.
Дагерта приветливо спросила, что угодно господину: тушеного зайца или олений окорок в тесте?
Гость вздохнул, словно ему предложили ответить на вопрос: зачем Безликие сотворили человека?
— Желудок жалкий, — уронил он глухо, — злобный наш тиран! Что пред тобой все доводы рассудка, что муки сердца? Дани ежедневно ты требуешь… Окорок, хозяюшка. И не сюда, а в комнату. Найдется комната?
Дагерта вытаращила глаза. У Сына Клана отвисла челюсть. А Кринаш, стоящий на пороге, с удивлением заметил, что начинает привыкать к этим нелепым речам. Что-то в незнакомце внушало уважение. Затейливые фразы шли ему, как может идти ладно сшитая одежда. Каждое движение этих красивых рук, каждый поворот головы сочетались с необычными словами, что слетали с этих твердо очерченных губ.
— Есть комната, как не быть! — ответил гостю Кринаш.
— А! Это хорошо! — Незнакомец бросил на стол две монеты. — Сейчас и поднимусь. И запомни, хозяин: меня здесь нет. Ни для кого. Я прискакал сюда сквозь мрак и ветер, безвестность серая меня плащом укрыла…
Кринашу очень не понравились последние слова гостя: в «Посохе чародея» не приветствовались тайны и загадки.
Зато Аурмет расцвел. Незнакомец, который шествовал сейчас по лестнице, был не просто явным заговорщиком — он был воплощением самой идеи Заговора! Чего стоила одна черная широкополая шляпа! А плащ, полностью скрывавший фигуру гостя!..
Кстати, почему этот тип не может оказаться самим Шадхаром? Еще как может! Правда, тот злодей вроде бы моложе…
Сын Клана отогнал неприятную мысль (в конце концов, Шадхар мог напялить седой парик!) и погрузился в сладостные мечтания. Вот он возвращается в Замок Двух Ручьев, отправляет в Джангаш с почтовым голубем весть о поимке главного заговорщика… Затем фантазия перенесла его во дворец: король Тореол называет его спасителем Силурана и дарит замок с богатыми землями. А Клан Альбатроса в полном сборе восхищается мудростью и отвагой Аурмета. Старики им гордятся, молодежь откровенно завидует…
Что еще нужно для счастья скромному Сыну Клана?
Новую прислужницу нужно. Тоненькую, гибкую, с русой косой и ясными глазами. Таких красоток и в столице мало. И нечего ей делать в лесной глуши, на жалком постоялом дворе. Такую приодеть да обучить хорошим манерам… впрочем, они у нее и так недурны. Явно не служанка, хоть и помогает хозяйке. Либо хозяйская родня, либо постоялица из небогатых. Голову держит высоко, говорит мало и разумно, одета неброско…
Аурмет и не заметил, как заговорщик в черном ушел на цыпочках из мыслей, а его место заняла тихая сероглазка. Он как раз таких скромниц и любил. С ними чувствуешь себя господином. А когда смазливая стерва налетает на тебя горячим наррабанским ураганом и тащит в постель, недолго и… гм… осрамиться.
Унизительное давнее воспоминание мелькнуло и исчезло, растворилось в горячей волне желания. Пережитый ужас, радость возвращения к жизни и выпитое вино вскипятили кровь, замутили душу и взбудоражили тело.
Аурмету нужна была женщина. Немедленно. Сейчас. Подхватить бы вот эту девчонку на руки, утащить наверх, захлопнуть за собой дверь комнаты…
Он еще сидел неподвижно на скамье, а рукам уже казалось, что они тискают, мнут горячее тугое тело.
А тут — как нарочно! — Дагерта попросила русокосую девицу:
— Не принесешь ли из погреба сметану? А то мне недосуг, малышку пора кормить.
— Бегу! — улыбнулась красотка. И хозяйка заспешила наверх.
Какая-то сила потянула Аурмета к выходу, вслед за тоненькой девушкой. Он брел, ничего не соображая, видя перед собой лишь стройную спину и русую пушистую косу. На крыльце в лицо ударил холодный ветер — не погасил пылающего в мужчине огня, но слегка прояснил мысли. Сын Клана смог оценить подарок, сделанный ему то ли богами, то ли Многоликой: на дворе не было ни души. Ни хозяина, ни рабов.
Завернув за угол, мужчина увидел деревянную крышу погреба, похожего на замшелый бугор. Девушка уже приоткрыла дверцу, но обернулась, заслышав шаги. Взглянула на физиономию мужчины, красную от вина и возбуждения. И застыла на месте — поняла…
«Рано заметила! — мелькнуло в голове Аурмета. — В погребе бы ее прижать!»
— За сметанкой? — Он старался говорить нежно, но в голосе хрипела похоть. — Брось! Придумаем что-нибудь повеселее… позабавим друг друга… Ах ты, моя красоточка!
Девушка кинула взгляд на приоткрытую дверцу, но тут же сообразила, что хлипкий засов не выдержит даже пинка.
Страх и отвращение на ее тонком лице подхлестнули Аурмета:
— Молчишь, умница? Не зовешь никого? Правильно. Никто и не придет. Кто посмеет мешать высокородному? Да ты не бойся, я щедрый, вот увидишь!
И пьяно, широко раскинул руки, загораживая путь бледной Камышинке.
А та и впрямь не звала на помощь. Молча, как напуганная птица, трепыхнулась в сторону дома. Мужчина шагнул вбок, чтобы поймать девушку в объятия. Но ее порывистое движение оказалось хитростью: Камышинка метнулась в другую сторону и, проскочив рядом с жадной рукой Аурмета, бросилась бежать.
Мужчина кинулся за ней. На миг в нем вспыхнул гнев, но тут же сменился радостной догадкой: хитрая девчонка бежит к конюшне! Вот она в двух шагах от двери… Наверняка полезет на сеновал, как будто хочет спрятаться. Отлично придумала! Что может быть лучше темноты, уединения и душистого сена?
Но змея с русой косой не перешагнула порога, а бросилась к стоящей возле конюшни собачьей будке.
Громадный черный зверь вскочил, гремя цепью, и оскалил белые клыки. Девица упала на колени рядом с жуткой зверюгой, бесстрашно обняла пса за шею и снизу вверх дерзко глянула на опешившего Сына Клана. Она так и не произнесла ни звука, но глаза теперь сияли отчаянным вызовом: подойди, если посмеешь!
А проклятая собака рычала негромко, но очень выразительно. Это рычание заставило бы даже дракона взмыть на безопасную высоту.
Аурмет еще не рехнулся, чтоб соваться к таким клычищам! Это людей заставляет трепетать застежка в виде альбатроса. А грубый зверь на высокое происхождение нагадит и хвостом разотрет!
Желание пропало без следа. Но отступать было поздно.
— Дура, не ломайся! Я ж не задаром покувыркаться предлагаю! Я щедрый… я…
Рычание стало громче. Вот-вот оно перейдет в лай, который соберет здесь всех, кто есть на постоялом дворе…