— Это если твоя жена согласится?
— Именно так.
Демоница молча пыхтела несколько секунд.
— А какая она — твоя жена?
— Моя жена? — я задумался. — Нежная. Милая. Очень красивая.
— Странные вы, люди… Зачем связывать себя с кем-то одним?
— Чтоб прилепиться к жене своей, и чтоб стали двое одна плоть.
— А что, — помолчав, спросила она, — одному страшно?
— Глупая ты, — я тоже помолчал. — Вот думаешь, если один человек сольётся душой с другим — получится двое? Нет. Получится целый мир. Пространство чувств, мыслей и переживаний, которые никогда не исчерпать.
— Как-то это слишком… бредово.
— Понятное дело, у демонов другие устремления.
И дальше мы продолжали в молчании.
Потом так же в молчании, выбравшись из ванны и одевшись, дегустировали закуски, предложенные мне местной прислугой. Сперва их и трогать-то не хотелось — уж больно красиво было уложено, жаль нарушать гармонию. Потом как-то само пошло, и в конце концов я опустошил все три блюда, лишь с большим запозданием обнаружив, что объелся вусмерть.
Демоница нежилась на ковре у меня в ногах.
— Хочу получить максимум от тебя, пока ты здесь, — заявила она. — Ты ведь ненадолго?
— Видимо, ненадолго. Война всё-таки…
— Война — это обычное дело. И для наших, и для ваших. Странно, что ты к ней ещё не привык, ты же воин.
— Почему не привык?
— Так говоришь об этом… Словно о катастрофе.
— В том формате, в каком война сейчас разворачивается в Империи, она несомненно становится катастрофой. А большинство местных пока ещё даже не осознают всех масштабов этой катастрофы.
— А ты один осознаёшь. Уникум.
— У меня опыт на сей счёт побогаче. Да и вообще — он другой.
— Да, — она приподнялась, разглядывая меня, будто музейную редкость. — Ты совсем другой. Непривычный. Никто из местных не стал бы со мной разговаривать, спорить…
— А тебе нравится, что я с тобой разговариваю?
— Конечно, нравится. Любой разговор открывает твои уязвимые места. Знание о них мне может очень пригодиться.
— Ты до сих пор не поняла, что моё расположение — единственное, что может тебя спасти, — я наклонился и провёл пальцами по её щеке.
— Твоё расположение? Но только недавно ты говорил о своей жене, и я решила, что именно её расположение мне придётся искать.
— Странно, что ты так гордишься своим умом, а сделать более чем один логический шаг в рассуждениях не способна. Я сказал о том, что если моя супруга будет против твоего нахождения рядом, я избавлюсь от тебя. А избавиться, моя радость, можно по-разному. Теперь понятнее?
— Да, пожалуй, — Маша прижалась к моим ногам. — Но ведь на меня тебе не приходится жаловаться, не так ли?
— Кому жаловаться? Самому себе? Глупышка. Ведёшь себя вызывающе. Я предпочитаю тихоньких девочек. Тихих и покладистых.
— Ты от меня хочешь покладистости?
— Я ещё не решил, что хочу от тебя. Но твоя покладистость может разрешить мои сомнения.
— Ладно, — с огромным сомнением проговорила демоница. — Наверное, стоит попробовать.
— Господин офицер, — произнесла, заглядывая в комнату, служанка в одежде чуть более официозной и яркой — видимо, статусом повыше, чем те, которые просто меняют бельё, накрывают на стол и подают полотенца. — Её светлость просила господина Серта, если господин Серт уже отдохнул и привёл себя в порядок, подняться к ней.
— Сейчас поднимусь. Оружие, доспехи нужны?
— Сомневаюсь, — ошеломлённо ответствовала девушка. — Полагаю, речь идёт о совещании…
— А-а… Понял.
В большом кабинете Аштии, где стены были отделаны панелями из чёрного дерева, а кресла расставлены между двух огромных каминов в виде широко раскрытых раковин, уже оказалось довольно много народу. Ниршав с недовольной физиономией ковырялся в огромной вазе с фруктами, на меня он посмотрел без особой приязни. Видно было, что он не наелся и не отдохнул настолько, насколько ему хотелось. Интересно, как это может быть связано с моей скромной персоной…
— Проходи, Серт! — поприветствовала меня Аштия. — Ты отдохнул?
— По первому разряду.
— Хочу сообщить, что уже к вечеру до Кольца доберутся вассалы отдалённых областей Солор. Ты нужен мне, чтоб провести представление Мирхата, как, собственно, и Ниршав. Затем же я могу отправить тебя в Мурмий за супругой. На вершнем ящере. Искать её в столицах я тебе дозволить не могу. Устраивает такой вариант?
— Разумеется. Более чем!
— Хорошо. После посещения Мурмия ты доберёшься до Шеругина и оттуда вернёшься в Солор на корабле. С женой или без неё. Я не могу обеспечить тебе возвращение в Солор с вершним, у него будет другое задание.
— Понимаю. Вернусь.
— Хорошо. У тебя будет не слишком много времени. Чтоб собрать здесь армию и подготовить её, мне и моим людям понадобится не меньше месяца. Вот это время у тебя и будет.
— Достаточно.
— Перед отправлением познакомишься со своим подразделением. Вот его старший сотник — Ильсмин. Твой Аканш тоже здесь. Теперь у тебя будет пять сотен, а не две, как раньше. Осваивай.
— Слушаю, госпожа.
Я с любопытством посмотрел на нового подчинённого. Удивило меня в первую очередь то, что опытный боец и командир, весь изрисованный шрамами, как дикарь — татуировками, смотрел на меня с симпатией и доверием. Наверное, не сомневался, что госпожа Солор поставит над ним только такого человека, которому можно будет доверять не меньше, чем ей самой.
Если всё именно так, то его соображения на мой счёт чрезвычайно льстят.
Аштия привыкла ценить своё время, и, сказав мне всё, что собиралась, без особых церемоний указала на дверь нам обоим. Ей наверняка ещё нужно было решить кучу вопросов. Следуя неписаному, а также, как выяснилось, вполне себе интернациональному правилу, Аштия при всём её доверии дозволяла мне присутствовать лишь при обсуждении дел, имевших ко мне непосредственное отношение. Она всегда посвящала в суть любого задания только его исполнителей или своих советчиков. И её резоны тут имели весьма опосредованное значение. Сохранение ли это тайны или иные соображения — неважно. Таков уж был установленный ею порядок.
— Правду говорят про господина офицера, что он — чужак? — в лоб спросил меня Ильсмин, как только за нами закрылась дверь кабинета госпожи Солор.
— Правду. Тебя это настораживает?
— Наоборот. Свежий взгляд всегда хорош. Если её светлость считает правильным дать господину офицеру полутысячу, значит, господин знает, что такое дисциплина. Значит, проблем возникнуть не должно.