С Колдовского Холма дом не был виден. Земля вздымалась и опадала полудюжиной травяных волн. Миллионы лет эрозии придали им форму мягких, женственных припухлостей. Только одна из волн резко обрывалась. Третья, на полпути между домом и холмом. Та ее сторона, что смотрела на дом, раскрошилась, став крошечным утесом. На пути к пруду, когда Харвест карабкалась вверх, Джейми опустил голову, но глаза поднял и увидел, как край ее белой мини-юбки вспархивал и опадал, голубые трусы мелькали, словно в видеоклипе. Сполохи лазури были еще эротичней того полнометражного зрелища, когда девушка скинула с себя одежду. Ибо были они потаенные. Запретные.
На обратном пути, когда парочка приблизилась к уступу, большая мрачная птица, ворон, поднялась из укрытия, тяжело хлопая черными крыльями. Джейми и Харвест подошли к кромке. Выемка была густо заселена. Около двадцати птиц с большим достоинством прохаживались на негнущихся ногах по склону. Одна подошла так близко, что были видны мурашечки блох под монотонно черными перьями. Как инквизиторы в черных сутанах, окружившие осужденную за колдовство жертву, вороны ходили по кругу, нехотя поклевывая огромную и жирную, с подсохшей кожей жабу. Амфибия еще подскакивала иногда и раздувала в знак протеста зоб, но голоса не подавала.
Молодые люди осторожно скатились на пятках вниз. Сверкающие вороньи глаза были полны презрения. Жаба истекала кровью. Рубиновые сгустки испещрили спину и толстые ляжки. Птичье оцепление неохотно расступилось, пропуская Джейми и Харвест вперед. Жаба вспрыгнула еще разок параллельно их курсу, подгоняемая сзади палачами. Поравнявшись, Джейми взглянул на ее похожую на наконечник копья голову. На месте выклеванных глаз остались две ямки, заполненные пурпурной мутью.
Ничего не говоря друг другу, молодые люди ускорили шаг.
Не успели они прикрыть за собой входную дверь, как по лестнице вприпрыжку к ним сбежала Баунти. На ходу она завязывала узлом низ своей ярко-розовой блузки.
— А-а, я думала это миссис Хармон, — сказала она и смахнула со лба свои шикарные локоны.
— Миссис Хармон? — переспросил Джейми.
— Заявилась тут. «Забежала», понимаешь ли, зеркала протереть. Зеркал здесь пропасть — точно?
— Где же Рон? — поинтересовался Джейми, улыбаясь сладчайшей из своих улыбок.
— А? В душе, наверное.
— У тебя мокрые волосы, — заметила Харвест.
— Да ну? «Неграмотно», — подумал Джейми. Но тут подъехал пикап Боба, брызнул гравием с таким звуком, будто прочистил горло, и Джейми забыл, о чем думал. Тут появился Рон, и молодые люди вышли встречать приехавших.
Боб, придерживая дверь локтем, вылез из машины:
— Здесь еще куча барахла, джентльмены. Отнесите на кухню, ладно?
— Конечно.
— О чем речь!
Боб уставился на них. В руках свертки.
— Ну? — поторопил он.
— Отнесем, отнесем, не горит, — пробормотал Джей ми.
— Верно, не горит. Тут вы правы на все сто, — согласился Боб. И сделал паузу. — Да, раз такое дело, прихватите бумажные салфетки. Когда пойдете.
— А? — не понял Рон.
— Салфетки, говорю.
— Что? — спросил Джейми. — Зачем они?
— Подтереть. Когда мороженое растает совсем. «Горная дорога» называется. А может, как-то еще. Но то, что оно не горит, это точно.
Векки отправилась разогревать «Китайский ужин».
— Телефонист появлялся? — спросил Боб.
— Нет пока что, — ответила Баунти. — Все, что нам посчастливилось лицезреть сегодня, это миссис Хармон с зеркалами да Вуди на крыше.
— И что он там делал?
— «Трещотки», говорит. Чинил, говорит, «трещотки». Что еще за «трещотки», пап, на крыше?
— От птиц, наверное. — Боб призадумался. — Птиц пугать. Взять хотя бы все эти пугала.
— Ага. Я ночью что-то такое слышала. Типа стрекотания, что ли. Это они и были, наверное.
— Старик, по всей видимости, страдал авиафобией, — предположил Рон. — Птиц боялся. Судя по тому, что Вуди рассказывал, его вообще всякая живность раздражала. Никаких домашних животных. Вуди строго наказано: отгонять сурков, кротов, кошек там всяких. Навязчивая идея, короче.
— О, на курсы по психологии ходишь, а, Рон? — улыбнулся Боб.
— Да так, факультатив. Один семестр.
— Ну, чем кто занимался целый день? — спросила Векки.
Рон посмотрел на Баунти. То, что заметил Джейми, было, похоже, лишь отблеском глубинного пожара, залившего щеки Баунти.
— В библиотеке работали, — ответил Рон, уставясь на дно тарелки. И, взглянув прямо в глаза Бобу, добавил: — Искал ценные книги и ключи.
— А я и не знала, что нам библиотека досталась, — удивилась Векки.
— Есть успехи? — спросил Боб.
— Есть парочка книг, надо будет в городской библиотеке выяснить. Может, дадут за них что-нибудь. Оригинал он был, Эфраим, это точно.
— Странные книги? — спросил Боб.
— Некоторые. Куча статей по гипнотизму. «Персональный динамический магнетизм». Хотите стать гипнотизером? — ухмыльнулся Рон. — Съешьте фунт изюму, станьте с полным бокалом воды в вытянутой руке и, глядя в зеркало, произносите: «Я всесилен». Ура! Вы — гипнотизер.
— Надо попробовать, — сказал Боб. — Так. Еще?
— Старый толковый словарь. Может представлять ценность. Уэбстер.
— Да есть у нас Уэбстер, — заметил Джейми, — невелика ценность.
— Э-э, не такой. С военным разделом. Как, например, пользоваться алебардой.
— А что это — алебарда? — спросила Баунти.
— Вроде копья. Длинней. Изысканней. Людей протыкать, — пояснил Рон.
Баунти подавилась куриной котлеткой. Боб поднял бровь, но ничего не сказал.
— Ну, сын, — спросила Векки, обращаясь к Джейми, — а вы с Харвест?
— Груши околачивали, — встрял Рон.
— В самую точку. Именно околачивали. — Джейми довольно ухмыльнулся. — Что, Харвест, покажем им?
— Думаешь стоит? — Харвест важно нахмурилась.
— Уверен.
— Ладно, принесу сейчас.
Джейми сгреб в сторону остатки трапезы. Харвест осторожно положила на расчищенное место сверток, не спеша распеленала находку.
— У-у, — выдохнула Баунти.
Все сидели и смотрели. Полусфера мерцала. По очереди протягивали руки: потрогать.
— Что это, черт возьми? — спросил Рон.
— О, старое яйцо, не более, — промурлыкала Харвест. — Мы… в смысле, Джейми. Шел себе и вдруг споткнулся об него. Когда «околачивал».
— А где конкретно ты об него «споткнулся»? — поинтересовался Боб.