— Ну дак чего шумишь? — Десятник как видно был в плохом настроении, а и то, у кого оно будет приподнятым, когда только что какой-то идиот решил науськать толпу на беспорядки. А кому отвечать? С кого будет спрос коли выйдет какое непотребство? Вот то-то и оно. Ладно бы был кто там с костями, а то ить энтот чин чином в казну пошлину уплатил, стало быть под защитой закона, а значит и стражи.
— Дак господин десятник, я же…
— Чего ты же?
— Дак обман… — продолжал неуверенно лепетать мужик.
— Обман это то, что ты хотел вытворить, а только верно тебе сказали, на всякого мудреца довольно простоты. Но я тебе проще скажу, на всякую хитрую задницу, найдется…,- в ответ на это, толпа грохнула таким дружным хохотом, что Виктор буквально ощутил, как вздрогнул барабан, который он как раз вертел.
Осмеянный мужик, во избежание дальнейших насмешек, поспешил ретироваться. Этот день для Волкова оказался особенно удачным, так как он перевалил отметку в два рубля и это несмотря на то, что были еще выигрыши, не такие крупные, но все же. Толпа повалила валом, купчина сделал свое дело, народ завелся не на шутку, всеми завладела жажда быстрой наживы.
Вот странное дело, оно вроде как и другой мир и время другое, а рынок практически прекращал свою деятельность примерно в четыре часа по полудни, как и в оставленном им, вернее торговля продолжалась, но вот количество народу резко уменьшалось, крытые торговые ряды для крестьян пустели, как и площадка для повозок. Продолжали работать только лавки, но основной вал покупателей превращался в скудный ручеек. Возможно это связано с тем, что крестьяне после полудня сворачивали торговлю, так как еще нужно было поспеть вернуться домой, возможно с тем, что люди старались сделать покупки как можно раньше, чтобы оставалось еще время на другие дела, а возможно свою роль играли обе причины, но факт остается фактом.
А коли так, то и Виктору торчать в ожидании когда появится желающий сыграть не было смысла. Поэтому он собрал свои нехитрые пожитки и направился домой. Именно домой. Нет, он не купил себе подворье, чего не хватало, отдавать шестьдесят рублей на его покупку. Вот так вот, поставить избу обходилось всего-то в шестнадцать, а чуть только в самом граде, то цены сразу взлетали до небес. За стенами не так чтобы и много места, поэтому недвижимость была дорогой. Он обосновался в мастеровой слободке, в Сапожном переулке, как не трудно догадаться здесь стояли одно к другому домики сапожников, которые с утра и до вечера точали обувку.
Сапожники были самой различной классификации и шили самую различную обувь, от восемнадцати копеечных башмаков, до двухрублевых сапог, кои по карману только боярам, да богатым купцам. Виктор видел сапоги которые стоили два рубля, и что говорится, потом ловил челюсть, потому как представить себе сколько стоила бы такая обувка в его мире он представить не мог. Это было настоящее произведение искусства, вот только предназначено оно было не для любования, а для носки.
Постой он себе нашел за вполне приличную плату, с него брали аж тридцать копеек в месяц, но на фоне его заработков, Виктор рассудил, что таскаться лишний раз в посад ему не с руки, далековато. А вот сапожный переулок подходил как нельзя лучше, опять же и от рынка не так чтобы далеко, и околоточная изба располагался рядом, так что лихие не больно-то любили здесь шалить. Спокойнее так, приключения ему без надобности. Совсем. Не было у него тяги к ним, а вот спокойной тихой жизни хотелось, но только так, чтобы нужды не было.
Однако, мысли выкупать этот домик у него не было хотя намеки от владельца проскальзывали регулярно. Подворье принадлежало сапожнику, живущему в соседнем доме, здесь проживал его брат с семьей, да в моровое поветрие в прошлом году померли они, а дом остался, других наследников нет, свои дети слишком малы. Савося, хозяин, сразу упредил, что если покупатель объявится, то Добролюбу придется съехать, а как он выкупит, то и разговору не будет. Но Виктор не повелся на такой намек. Квартировать это да, а вот жить, не нравилась ему слободка. Опять же теснота, дворы махонькие, ютятся один к другому, улочки узкие. Не то.
За день изрядно настоялся, так что ноги гудят. Но не отдых ему сейчас нужен, это на рынке день считай закончен, а до темноты времени еще изрядно. Ну и как тут быть? Впрочем, вопрос риторический, за три недели у него уже устоялся какой-никакой уклад.
Утро начинается с зарядки, без этого никуда, иначе тело не поймет и взбунтуется отдаваясь ломотой во всех мышцах. После рынка так же необходимо кровушку разогнать, ничего не поделаешь, Добролюб был привычен к подвижному образу жизни. Но это Виктору было не в тягость, тем более, после второй разминки он словно повторно просыпался. А вот теперь можно заняться чем нить полезным, к примеру, пройтись по лавкам. С одной стороны возвращаться на рынок не с руки, но с другой, нагруженный барабаном и столиком не больно-то отоваришься. Или сходить на рыбалку, как раз к вечернему клеву поспеет, а к закрытию ворот воротится в город. Можно и в поле заночевать, тем более на завтра намечался выходной, правило давать себе день роздыха он отменять не собирался, в конце концов не помирать же добывая хлеб насущный. Хотя, не больно-то он перетруждался. Но причина, скорее всего, все же была в том, что в понедельник народу на торжище практически не было, а коли так, то и ему прибыток скудный.
Не сказать, что он был заядлым рыбаком, но какой-никакой толк в этом знал, опять же благовидный предлог выйти за стены города, а он совершал такие прогулки регулярно. Как говорится, никогда не складывай все яйца в одну корзину. Вот и он не складывал. Свое состояние полученное от Смолиных он разделил на три части и спрятал в трех разных местах. Сейчас он устроил еще один, четвертый, схрон, в нем уже было серебро, заработанное на рынке. Деньги в него он переправлял регулярно, опять же и рыбку свежую с пылу с жару он сильно уважал, так что все одно к одному.
Ну, не было в этом мире банков, если кому-нибудь нужно было сохранить ценное имущество, то обращались за помощью к добрым знакомым, под честное слово. Кстати заметить под этот эфемерный документ заключались сделки на огромные суммы. Виктор уже давно не предавал значения выражению, ударили по рукам, а оказывается, все имело под собой реальные основания. Понятное дело, что у Виктора в таких знакомых наблюдался некоторый дефицит, Добролюб, несмотря на вполне дружелюбную натуру, по жизни был одиночкой, а стало быть доверить свой капитал он мог только землице. Она родимая не выдаст, если только случай какой, ну дак на тот случай и схрон не один.
Что не говори, но при всем при том, что Волкову все больше и больше нравился этот мир, благостным он не был. Впрочем, подтверждение тому он получил практически сразу по прибытии сюда. Так что к неприятностям он предпочитал быть готовым, отсюда и тайники и жилье поближе к околоточной избе.
Виктор уже было направился за снастями, но передумал. В конце концов у него на руках было только четыре рубля, деньги не малые, но с другой стороны не та сумма, чтобы спешить положить ее в укромное место, с другой стороны и риски не нужные, но вот отчего-то лень стало идти к черту на кулички, а потом еще и сидеть с удочкой, не возвращаться же с пустыми руками.