Виктор в бытность свою на Земле никогда не увлекался наркотиками, мало того, не имел даже опыта курения обычной вроде бы конопли, поэтому понятия не имел, с чем имеет дело. Но, как это зелье действует, знал. Просветил тот лекарь из Астрани, у которого он эти шарики покупал. Делали их из какой-то травы, что растет в степи, причем, судя по ограниченному количеству (этим и определялась цена), в большом количестве та травка не произрастала. А может, все дело в том, что лишь весьма малая часть большого стога травы уходила в эти катышки. Одним словом, черт ногу сломит, его все это не особо интересовало, главное, что отвечало его намерениям.
Вкус горький — дальше некуда, но это неизбежно и нужно перетерпеть, что сделать весьма непросто. Рассосав шарик до кашицы, Виктор припал к кружке с колодезной водой и одним махом ее осушил. Рисковать и принимать настоящий наркотик он не стал, а потому его роль исполнил катыш мякоти ржаного хлеба, благо по цвету почти не отличишь. Но сыграл все по правилам, чтобы ни у кого сомнений не возникло. Кстати заметить, остальные шарики были самыми настоящими. Проделав эту процедуру, он с блаженством откинулся к стене, как человек, опрокинувший кувшин вина.
Из-под прищуренных век он видел, как подозвал к себе трактирщика один из посетителей и о чем-то спросил. Получил ответ, после чего отпустил с миром. Не Бургас. Жаль. Ладно, время пока терпит. Он просидел так с полчаса, но все безрезультатно. Его персона больше никого не заинтересовала. Чтобы не привлекать излишнего внимания, в конце концов он поднялся и направился на выход. Здесь не повезло. Нужно двигать в трактир «Пьяный боцман», где обычно вербовались новички.
Заведение это оказалось на редкость загаженным, переполненным и, соответственно, шумным. Всего лишь за пять минут, что там находился Виктор, успело произойти две скоротечные потасовки. Впрочем, без особых последствий: стычки заканчивались, не приобретая массового характера, едва один из соперников оказывался в нокауте. Мебель тоже не пострадала, так как была насколько неказистой и массивной, настолько же и прочной. Разбитая глиняная посуда не в счет.
Оказаться среди новобранцев экипажа «Ворона» оказалось проще пареной репы. Стоило только подойти к боцману и назвать себя, после чего он вносил тебя в списки. Но, как выяснилось, не все так просто. Ты становился всего лишь соискателем места. Окончательный отбор должен произвести лично капитан на борту своей бригантины, так что внесение в списки ничего еще не решало. Боцман честно предупреждал, чтобы кандидат хорошенько подумал, так как не прошедшему отбор предстояло добираться до берега вплавь. Бургаса не очень заботили те, кто не принадлежал к команде, а потому транспорт им не предоставлялся, их просто вышвыривали за борт. Корабль стоял не особо далеко от берега, так что добраться до него вплавь не составляло труда, но факт оставался фактом.
Если откинуть в сторону грязь, что имела место в порту, город производил хорошее впечатление. Выбеленные дома, крытые красной черепицей, взбегали вверх по склону горы, перемежаясь с зелеными кронами деревьев, образуя улицы и кварталы. Вкупе с южным солнцем да на фоне голубого неба, если смотреть от порта… Картинка. К тому же уже в паре кварталов отсюда улицы были куда чище, и с каждым кварталом от порта город становился все ухоженнее. Это по рассказам Окуня, кормчего «Шустрого», — Виктору было некогда заниматься осмотром достопримечательностей.
В отличие от остальных соискателей Волков решил пренебречь любезностью капитана, предоставившего целых две шлюпки для доставки пополнения на борт. Капитану требуется всего десять человек, а в шлюпках, по прикидкам Виктора, находилось больше трех десятков. Хм. Однако, конкурс. Он предпочел добраться до борта на наемном ялике, велев лодочнику ждать его возвращения. Как бы там ни было, но плыть до берега в его планы не входило.
Боцман, увидев это, одобрительно ухмыльнулся, но все же подал знак лодочнику, чтобы тот слегка отдалился. Нечего стоять у борта. Что ж, его право. Осмотром вновь прибывшего старый морской волк также остался доволен, если не сказать, что сильно удивлен. Вчера этот тип кутался в плащ, а потому его снаряжение было не рассмотреть, сегодня же плащ остался в ялике и перед ним предстал до зубов вооруженный боец. И как вооруженный! О таком оружии боцману приходилось лишь слышать. А если учесть, что никто из новичков фактически не имел оружия, разве что ножи (но это скорее средство обихода), то…
Новобранцы построились в неровную шеренгу, что называется — как бык поссал. А вскоре появился и капитан в сопровождении трех офицеров. Один из них, штурман, остался в стороне, двое других сопровождали капитана до конца. На этот раз Бургас был одет куда скромнее. Скорее всего на борту он предпочитал вычурности удобство, поэтому был облачен в ботфорты из мягкой кожи, облегающие брюки и просторную белую рубаху. Дополняли образ широкий пояс с заткнутыми за него двумя пистолями, абордажная сабля и кинжал.
Капитан подходил к очередному кандидату, осматривал, задавал пару вопросов, после чего порой следовал вопрос от одного из офицеров, затем переходили к следующему. Нередко капитан подавал сигнал, и двое дюжих матросов, подхватив неудачника, подводили его к противоположному от берега борту и под улюлюканье команды скидывали в воду. Никто и не думал оказывать сопротивление. С одной стороны, каждого честно предупреждал боцман, с другой — если Виктор все правильно понял, — сейчас на бригантине находилось девяносто заматеревших в морских боях матросов. Короче, возмущаться себе дороже.
Виктор встал в самом конце шеренги. Стоял спокойно, скрестив руки на груди. Если получится проникнуть в состав экипажа, хорошо, если нет — тогда план «Б». Как говорил один киногерой: «План «Б» — это всегда больно». Значит, будет больно. Правда, и труднее одновременно. Этот вариант предусматривал подрыв корабля, устроить который не так сложно: достаточно просто изготовить самодельную мину с механическим взрывателем. В этом случае можно было заполучить только труп Бояна, да и тот придется как-то извлекать из утробы трюма, что и было бы самым трудным. Но нет совершенства под луной. По большому счету, ему плевать на боярича. Конечно, жалко Смеяну, но никто не виноват в том, что Боян сделал все возможное, дабы заслужить нелюбовь Виктора.
Их оставалось на борту еще двенадцать, когда, наконец, очередь дошла до него. Внимательнее взглянув на капитана, Виктор понял, что это опасный тип. На него смотрели умные глаза волевого человека. Ничего удивительного: дураки здесь долго не живут, а слабохарактерные не выходят в капитаны.
— Как звать?
Голос не соответствует внешности крепкого и плечистого пирата, он куда больше подошел бы человеку тщедушного телосложения. Но Виктора удивило то, что капитан обратился к нему на гульдском. Выговор, конечно, не столичный, но сам факт о многом говорит. Выходит, он запомнил его по трактиру. Интересно, к добру это или захочет увидеть, как Виктор плавает? Служить в качестве развлечения для команды Волков не хотел, и он ясно дал понять это всем, когда прибыл на своем транспорте.
— Вепрь.
— Разве я спросил тебя о твоем прозвище?
— А здесь что, набирают на королевский флот?