Именно благодаря этому Сергей и имел возможность повстречать друга в тот же день, когда он прибыл. Правда, встреча состоялась уже поздно вечером. Звонарев весь день провел в депо, Песчанин занимался вместе с тестем перераспределением личного состава, укомплектовывая «росичи». Но вот на землю опустилась ночь, и у них появилось время, чтобы отпраздновать встречу. Ну, без фанатизма – пришлось ограничить себя только легким вином: не хватало еще наутро маяться с похмелья.
– Стало быть, Макаров не оговорился, когда назвал себя старшим воинским начальником в Порт-Артуре?
– Читай, на Квантуне. Тут такая подковерная резня была, что мама не горюй. Сразу, как только утвердили назначение Макарова, тот озаботился отправкой Стесселя в Чифу, выделив для этого целых четыре миноносца, – считай, целую операцию под это провернул. Хотел было и Фока отправить, благо тот уже на поправку пошел: очень не понравилось Степану Осиповичу, как тот противодействовал десантной операции японцев, – но раздумал. Знаешь, у Фока весьма высокий авторитет у личного состава дивизии – ну ничуть не меньше, чем у Кондратенко.
– Этот умник еще доставит проблем, попомни мои слова.
– Может, ты и прав, но видишь ли, тут не все столь однозначно. Командир он довольно неглупый.
– Может, и неглупый, да только если бы Семен не позаботился о нем, то наверняка сдал бы позицию – не помогли бы и бронепоезда.
– Возможно, но не факт.
– Ты его не больно-то защищай. Если бы не его гениальное командование, то в той истории Артур продержался бы еще как минимум месяц. После гибели Кондратенко он только и делал, что сдавал одну позицию за другой, быстро доведя ситуацию до критической.
– Это если исходить из тех данных, которыми располагаешь ты. А могут ли твои данные быть полными, позволяющими сделать однозначный вывод? Сомневаюсь.
– Ох, Сережа, тебя послушать – так и Ренненкампф в известной нам истории невинный агнец, а ведь его действия повлекли поражение русских в Пруссии, и именно благодаря им была наголову разбита вторая армия под командованием Самсонова. Фок когда-то был лихим офицером, участником турецкой кампании, обороны Шипки, но сейчас он если и не предатель, то балласт. Кстати, Ренненкампф уже отличился в ходе подавления «боксерского» восстания и вполне будет лихо и грамотно воевать с японцами, но в четырнадцатом году попросту подставит русскую армию [2] . Так что не больно-то доверяйся чувствам. Не хватало еще, чтобы Фок к Первой мировой тоже командовал какой-нибудь армией.
– Опять ты рассуждаешь, основываясь на данных, которые были обнародованы в советское время, но ведь мы знаем, что историю пишут победители.
– Не тот случай. Ренненкампфа отстранил от командования император, Советы его только расстреляли.
– Но ведь не отдал под суд!
– Может, ты и прав. Ладно, хватит о высоком. Объясни-ка мне, любезный, что же ты вытворяешь? Я там распинаюсь, расписывая, в каком ты тихом месте, а ты тут в штыковую ходишь!
– А откуда…
– Ну, о твоей лихой атаке разве только ленивый в Артуре не знает, опять же награда боевая за красивые глазки не дается. Не смотри на меня так. Да, я только сегодня приехал. Да, времени собирать сплетни у меня не было. Но ты забываешь, что непосредственным начальником у меня мой тесть, так что он мне многое порассказал. И про минную постановку, и про Цзиньчжоу.
– Ну, так уж вышло, – тяжко вздохнув, потупился Сергей.
– Так вышло, говоришь. А ты в курсе, что ваши жены мне устроили форменный скандал и обвинили во всех смертных грехах? Понятно, что нет.
– Вы поссорились с Аней? – тут же вскинулся Звонарев, и на этот раз вид у него был озабоченным.
– Не то слово. Разругались в хлам. Вернее, она разругалась, а мне и ответить было нечего, – вздохнув, ответил Антон.
– Зря это она.
– Зря-а. Ты бы наперед думал, а потом на фронт бегал. Да это бог с ним, помиримся, правда, если ты, дуболом, жив останешься, но ведь тебе неймется. Все решилось, все поняли, что эти бронепоезда на передовую выпускать не следует, а лучше держать в тылу. Ну все нормально, кроме того, что тебе обязательно нужно было напроситься именно на фронтовой бронепоезд.
– Я не просился. Просто так уж вышло. Получил приказ – взял под козырек.
– Вот попомни мои слова: если японцы не убьют – сам грохну. Отработать назад никак? – все же успокоившись, поинтересовался Антон.
– Не. Не поймут.
– Эх, Сережа, Сережа. Ладно, чего уж. Ты там смотри, хотя бы поаккуратнее, у нас еще столько дел, что мама не горюй. Кстати, как там у Гризли?
– Нормально, – заметно оживился Звонарев, когда понял, что гроза вроде как миновала. – Сидит в своем медвежьем углу и в ус не дует. Его как поставили охранять Инченцзы, так он там и торчит, со сменой командования ничто не поменялось. Знаешь, полное ощущение, что о нем попросту забыли, – он ведь был в непосредственном подчинении у Стесселя. Стоит себе часть и стоит. В седьмой дивизии думают, что это подразделение четвертой, а там – что седьмой.
– Бардак.
– Полный. Но Семена устраивает. Как он говорит, и к передовой поближе, и никакого командования.
– Ну а на заводе как?
– Тяжко, как еще-то. Вот вроде тысяча человек, и еще китайцев понабрали, сейчас уже начинаем понемногу к станкам ставить – у кого с овладением специальностью получше, – а людей как не хватало, так и не хватает.
– Ну дак пускай Зимов не разбрасывается.
– А как ему не разбрасываться? Снаряды двух видов дай. Вот сейчас минометы в ход пойдут, и расход у них намечается мама не горюй. Опять мины дай. Гранаты тоже дай. Все пулеметы, что на складах были, уже разошлись. А сколько они патронов сожрут? Наши забитые склады очень скоро опустеют, если производство не будет поспевать. И это только по боеприпасам. Люди в две смены пашут по двенадцать часов.
– А кому сейчас легко? – вздохнул Песчанин, и было это не наигранно, а вполне искренне. – Людей-то не загоняем?
– Ничего, эвон в отечественную не меньше пахали да со скудным пайком, и ничего, выстояли, а здесь и котел изрядный, и медицинское обслуживание, и досуг.
– Ну там-то за Родину, а здесь…
– А здесь наши рабочие за солдатиков жилы рвут. Почитай, все женщины в госпиталях работают, рассказывают муженькам о страдальцах. Опять же разъяснительную работу проводим, фильмы крутим.