Но отец Нитхи далеко, за морем. Спутники — Дайру и Нургидан — увлеклись игрой в «радугу», ничего вокруг не видят. А бледный востроносый нахал подошел почти вплотную. Навис над сидящей Нитхой, таращится в упор.
Нитха со вздохом вспомнила Рахсан-дэра, который безуспешно прививал ей кротость и хорошие манеры. Мысленно попросила прощения у наставника. Вскинула голову и спросила дерзко, громко и отчетливо:
— Ну и что ты на меня так уставился?
Наглец тут же ответил самым учтивым тоном:
— Раздеваю тебя глазами.
— Все? Раздел? — не смутилась Нитха. — А теперь одень обратно!
Нургидан и Дайру оставили игру, заинтересованно оглянулись, встали. Но синеглазый наглец этого не заметил.
— Крошка, не злись! Я тебя не съем, просто познакомиться хочу! Меня здесь прозвали Щеглом. Если хочешь, могу показать тебе город. Ты ведь недавно в Аргосмире?
— Недавно. И уже вижу худшее, что есть в городе. Спасибо, показал. А теперь исчезни.
— Почему ты сердишься? Разве я что обидное говорю? Как тебя зовут?
— Ее зовут «пошел вон», — послышался ленивый, но очень увесистый голос Нургидана. Он подошел, встал напротив аргосмирца — глаза в глаза.
— Какое красивое наррабанское имя! — так же лениво отозвался неструсивший Щегол. — А ты ей кто будешь? Брат, жених, или просто так нарываешься?
— Просто так нарываюсь, — заверил его Нургидан. — Скачи отсюда, боевой кузнечик, а то у тебя здесь назрела неприятность.
— Правда? И крупная?
— С меня размером.
В этот миг в трактир вошел рослый, плечистый мужчина с густой курчавой бородой. Щегол заметил его краем глаза — и губы юнца тронула чуть заметная улыбка.
— С тебя размером? Ну, это невелика беда! Отодвинем в уголок и…
Щегол не договорил: кулак Нургидана врезался ему в лицо, отшвырнул к стене.
И тут же вошедший верзила метнулся через зал. Он не пытался выяснить, что произошло, уладить дело миром. Просто ринулся в драку.
Нургидан стоял спиной к новому противнику, поэтому бородач успел бы врезать ему своим кулачищем, похожим на боевой молот. Но Дайру (которого бородач не принял в расчет) крепко пнул верзилу по голени. Тот споткнулся, удар ушел мимо головы Нургидана.
По-медвежьи рявкнув, верзила легко подхватил тяжелый табурет. Кому из подростков он бы его обрушил на голову — осталось неизвестным, потому что Нитха, проворно подхватив со стола широкогорлый кувшин, выплеснула вино вояке в глаза.
Лисонька тем временем подошла совсем близко, чтобы не упустить ничего из происходящего. И несколько капель вина угодили на ее желтое открытое платье.
Много ли нужно ревнивой женщине? Был бы повод!
— Ты вином плескаться, паскуда наррабанская?! — взвизгнула она и с наслаждением вцепилась в густые черные волосы соперницы.
Дайру, нырнув под локоть вояки, протиравшего глаза, ухватил взбесившуюся деваху за косу и попытался оттащить ее от Нитхи.
До этого мгновения посетители трактира следили за начавшейся потасовкой с благожелательным интересом посторонних наблюдателей. Но сейчас все резко изменилось: рыженькую певицу в трактире любили.
— Лисоньку нашу трогать?! — взревел жилистый моряк, изукрашенный татуировками. — У, гаденыши заезжие! Бей их, парни!
И первым ринулся в битву — но с маху грохнулся на пол, запутавшись ногами в коричневом плаще с меховой оторочкой (который оказался на полу неизвестно откуда).
Но через него уже перепрыгивали другие: трактир радостным воплем откликнулся на предложение повеселиться. Кое-кто поспешил выскользнуть за дверь, но остальные с удовольствием влезли в рукопашную. При этом никого не смущало, что вся толпа навалилась на двоих подростков. (Нитху вообще никто в расчет не брал, а зря!)
«Заезжие гаденыши» оказались на редкость стойкими и верткими. Дайру перевернул на нападавших широкий стол, отбив тем самым первую волну атаки. Из-за столешницы, как из-за крепостной стены, Нитха метко и азартно пошла швырять в нападающих все, что попадется под руку, — блюда, миски, кувшины. Дайру защищал фланг этого «бастиона», хлеща налево и направо своим боевым поясом.
Нургидан дрался без оружия, как и почти все в этой заварушке. Забияки даже в горячке боя помнили: за клинок в трактирной драке — каторга! Но и без клинков всегда можно найти, чем оглоушить противника. Табуретки порхали по залу, как вспугнутые голуби.
Нургидана оттеснили от друзей, попытались зажать в угол. Но юноша легко вспрыгнул на стойку (под которой едва успел спрятаться Аруз) и ураганом прошелся по ней, налево и направо раздавая пинки во вражеские рожи.
Трактирщик высунулся было, крича про нанесенный ему ущерб, но получил с двух сторон сразу (чтоб не портил людям удовольствие) и поспешно юркнул назад.
Да, в этот день трактир «Шумное веселье» оправдывал свое название!
Почему-то из разных углов то и дело неслись проклятия и брань в адрес какого-то окаянного плаща, который кому-то спутал ноги, кого-то хлестнул по глазам, кому-то, словно мешок, накрыл голову… Если верить этим воплям, весь трактир был выстлан плащами со сволочным характером.
Громила с перебитым носом перемахнул через опрокинутый стол и сшиб с ног Нитху.
— Попалась, курва заморская! — прогундосил он, но больше ничего сказать не успел, потому что получил по башке тяжелым оловянным блюдом и растянулся на полу.
Не вставая, Нитха снизу вверх глянула на своего спасителя.
Над ней стоял Щегол. По скуле расползался синяк, но глаза глядели весело, без злобы.
— Цела? Вставай!
Улыбнувшись, Нитха приподнялась. Вот-вот возьмет протянутую руку… Но внезапно коварная девчонка обхватила Щегла под колени, резко рванула на себя, да еще и боднула головой в живот. Непрошеный защитник врезался спиной в пол.
Нитха не доверяла противникам и не принимала от них подачек…
Дайру заметил, что возле двери стало свободнее, закричал:
— Уходим! Вещи не бросаем!
Нургидану и Нитхе не надо было повторять дважды. Они рванулись к двери, подхватив по пути свои котомки. Нургидан успел поднять еще и плащ учителя.
Троица была уже у порога, когда в трактир ворвались прибежавшие на шум стражники.
Нургидан и Нитха успели юркнуть наружу, а Дайру замешкался, отступил, завертелся меж «крысоловов».
В этот миг отворилась дверь кухни, и старая служанка, по глухоте своей не подозревавшая о драке, чинно вступила в трапезную, держа на вытянутых руках горшок с густой мясной подливой. Дайру свободной рукой выхватил у бабки горшок и с ловкостью отчаяния нахлобучил его на голову ближайшему «крысолову». Тот взвыл и завертелся на месте, как уртхавенский шаман. Подлива потекла по лицу, плечам, груди… Стражники от такого зрелища на миг опешили, и Дайру тут же оказался за порогом.