— Эту вещь, — громко и четко сказал он Дочери Клана, игнорируя остальных, — я сам верну светлой госпоже... когда войду в крепость.
Повернув коня, Нуртор поскакал прочь. Сопровождавший его воин повесил рог на перевязь и последовал за своим господином. Третий всадник, прежде чем тронуть повод коня, окинул крепостную стену взором, бездонным от изумления и боли. Затем поспешил догнать короля — а что ему оставалось делать?
Отъехав подальше, Нуртор обернул к бедняге жесткое, каменное лицо.
— Ну? — спросил король. — Так кто я теперь — преступник или дурак?
— Ты ни слова не промолвил... ничего не ответил на такие ужасные обвинения! — укорила жениха Арлина.
— Зачем? — спросил Орешек, немного повысив голос, чтобы лучше было слышно крутящемуся поблизости шайвигару. — Если на улице меня облает собака, я же не стану лаять в ответ, чтобы защитить свое достоинство и свою честь! К тому же, — нежно усмехнулся он, отводя с лица девушки прядь черных волос, — ты так хорошо объяснила ему все...
— Но ты был... ты был великолепен! — пылко воскликнула Арлина.
— Да? — с непонятной интонацией переспросил ее собеседник. — Думаешь, я выглядел... я был таким, каким Первый Сокол хотел бы видеть одного из своих потомков?
— Конечно! Но... ты как-то странно сказал это...
— Ничего. Забудем.
Хмурое небо еще ниже, еще тяжелее опустилось на крепость. Разговоры стихли. Воины с молчаливым ожесточением волокли на стену тяжелые котлы для смолы и кипятка, поднимали в мешках камни для двух катапульт. Обе были уже собраны и грозно горбились на стене, похожие на злых ворон.
— Гроза будет... — сказал Хранитель и вдруг растерянно улыбнулся. — Знаешь, ясная госпожа, а ведь я в детстве мечтал о чем-нибудь вроде этого... Неприступная твердыня... вражеские войска у подножия стены... катапульты... арбалетчики меж зубцами... И я — полководец, все ждут моего приказа. От моего слова зависят жизнь и смерть, честь и позор, победа и поражение... Даже голова кружилась — так было хорошо!
— Вот твоя мечта и сбылась, — мягко сказала Арлина, положив ладонь на руку жениха.
Внезапно лицо его стало жестким, замкнутым.
— Вперед, мое доблестное войско! — продекламировал он с насмешкой, которую девушка не смогла понять. — Знаешь, дорогая, есть на свете такой мудрец — Илларни Звездный Голос...
— Из Рода Ульфер, знаю, — отозвалась Волчица.
Орешек вопросительно приподнял бровь. Впервые девушка из захолустного лесного замка проявила подобную осведомленность.
— Я читала его книгу! — гордо заявила Арлина. — «Влияние небесных светил на свойства растений». Про движения планет не все поняла, но сроки сбора трав указаны очень точно, и рецепты есть интересные...
— А я с ним был знаком! — с неожиданно хвастливой ноткой в голосе сообщил Хранитель. — Так вот, он однажды сказал: «Есть у человека мечта, идет он к ней сквозь огонь, бурю и людскую злобу, — это прекрасно и заслуживает уважения. Но когда до цели остается всего шаг, только руку протянуть... поверь, лучше ему сесть и подумать: ну и зачем ему все это нужно было?»
— И ты сейчас об этом думаешь? — встревожилась Арлина. Орешек не успел ответить — подошел взволнованный дарнигар. Он даже не извинился за то, что прервал разговор высокородных господ.
— Внизу что-то неладное... Может, Хранитель посмотрит сам?
В неприятельском стане и в самом деле творилось нечто странное. Но Орешек, как ни вглядывался, не мог разгадать значения этой сумятицы, звуков рогов, ржания лошадей.
— Отходят! — басил над ухом дарнигар. — Уводят людей и обозы! А башни бросили, не собрали даже... Это как же, господин, понимать?
Орешек не знал, что ответить. Зато точно знал другое: приближается страшная опасность.
На пряжке его пояса с самого начала осады беспокойно пульсировала искорка в черном камне. Сейчас она выросла чуть ли не с половину камня — не искорка, а целый костер! И прикоснуться к пряжке было нельзя: невидимые иглы так и впивались в ладонь...
В крепости нарастало волнение. Кто-то пустил слух, что враг отступает, и теперь под стеной собрались не только солдаты, что отдыхали в казармах от тяжелой ночной работы, но и ремесленники, и крестьяне с «пустыря». От шаутея бежали женщины. Жрецы поднялись на крышу храма, не зная, какие молитвы возносить — благодарственные или охранительные.
Вскоре под стеной волновалось море народа. Все тревожно переговаривались, время от времени женщины начинали тревожно причитать.
— Эй, Кипран! — приказал дарнигар одному из наемников. — А ну, бегом к южной стене! Пройдись по башням и проверь, на месте ли часовые. Если хоть один дурень бросил пост и примчался сюда... ну, я ж его!
Хранитель тронул дарнигара за плечо и кивком обратил его внимание на то, что творится по ту сторону стены. Харнат оглянулся — и у него вырвалось крепкое ругательство.
Все пространство от подножия стены до леса было затянуто густым слоем сиреневого тумана. Ровный, плотный, не позволяющий ничего видеть на просвет, туман этот медленно поднимался все выше и выше.
— Вей-о-о! — беспомощно протянул Орешек и обвел взглядом стоящих на стене солдат. У всех были одинаковые лица: напряженные, бледные...
За спиной оборвался людской говор, только негромко всхлипывала какая-то женщина. В наступившей тишине всхлипывания казались пронзительными.
Туман поднялся в рост высокого человека. Цвет его менялся от сиреневого до светло-голубого. В душах тех, кто глядел со стены, росли смятение и тревога.
Среди странной пелены вдруг возник спиральный вихрь. Он взметнулся выше стены — и опал, исчез, оставив в тумане большое темное пятно, похожее на прогалину на заснеженной зимней поляне.
Встала в пятне этом черная фигура в длинном плаще с капюшоном и угрожающе вскинула высокий посох со светящимся сиреневым шаром.
— Внемлите мне, воины! — поплыл над стеной звучный голос, и каждое слово четко долетало до защитников крепости. — Перед вами Айрунги Журавлиный Крик, повелитель Подгорного Мира. Я верю, вы — отважные бойцы и стояли бы насмерть, защищая Найлигрим от армии любого земного владыки. Но сегодня не понадобится ваше мужество, ибо я, Айрунги, провозглашаю: отныне конец вашим войнам, люди! Смиритесь! Не будет вам защитой оружие, ибо стоит против вас грозное, не знающее пощады войско!
Маг потряс посохом — и яростная «поземка» взметнула, разметала верхний пласт тумана.
Уходя по пояс в сиренево-голубую пелену, стояли перед онемевшими от ужаса людьми ряды Подгорных Людоедов. Обвитые серебристыми струйками фигуры замерли без движения, словно были изваяны из серого песчаника сумасшедшим скульптором. Длиннорукие, узкоплечие, молчащие... но в молчании их было больше угрозы, чем в самом свирепом вое.