Правда, никто не знал причины столь блистательной игры. А источником вдохновения послужил главный палач, которого играл старый недруг Орешка. Незадолго до этого Орешек увел у него симпатичную девчонку, а потом еще и в «радугу» дотла обыграл. Заполучив своего врага связанным и беспомощным, мерзавец-палач перестарался. Провел роль слишком убедительно и правдоподобно. Еще немного - и Орешек сообщил бы потрясенной публике, где зарыт этот проклятый сундук с сокровищами!
Когда занавес опустился, палач попытался скрыться, но Орешек, даже не сняв женского платья, догнал негодяя за кулисами и отметелил так, что на следующем представлении Эсталину пытал уже другой актер…
Орешек грустно улыбнулся воспоминанию. Может, стражник, что торчит в коридоре, видел его в этой роли? Не заговорить ли с крабом? Может, удастся под каким-нибудь предлогом убедить его открыть дверь? Нет, это вряд ли… А если… Вей-о-о-о! А ведь актер Орешек сумеет выкрутиться там, где пропал бы Сын Клана Сокола!
Эй, бессонные боги! Протрите свои усталые глаза, взгляните на ночной Аршмир! Сейчас здесь опять будет сыграна пьеса об Эсталине - но на этот раз не трагедия, а комедия!
Стражник таращился на дверь. Сна не было ни в одном глазу. Да и как уснешь, когда вокруг творятся небывалые дела, когда за порогом не обычный вор или убийца, а преступник, каких еще не видел Аршмир! В такую ночь что-то обязательно должно случиться. Боги испепелят грешника… или Хозяйка Зла сама навестит святотатца, пройдя сквозь стену в запертую комнату…
Словно отвечая мыслям часового, из-за двери донесся вскрик. Негромкий, какой-то придушенный, полный ужаса.
Стражник бросился к двери, припал к замочной скважине, но ничего не смог разглядеть. А узник бессвязно забормотал:
- Ты… Кто ты… Как вошла сюда?.. А-а-а!.. Да хранят меня Безликие! Ты Хозяйка Зла, да? Убирайся! Прочь!
Растерянность стражника перешла в смятение, когда лихорадочное причитание смолкло и на смену ему возник - из ночи, из Бездны, ниоткуда - низкий, очень печальный женский голос, полный тайны и безнадежности:
- Не бойся, добрый человек, я не Многоликая… я всего лишь бедная девушка, которая не сумела исполнить приказ своего господина.
- А… да… - чуть приободрился узник. - Ты служишь здесь? А как ты сюда вошла?
- По лунному лучу, - сказала незримая женщина так спокойно и просто, что у стражника волосы зашевелились на голове от страха и восторга. - Когда луч дойдет до той стены, я исчезну. Имя мне - Эсталина Жемчужный Цветок. Скажи, не ты ли один из тех, кого называют братьями Задирами?
«Скажи „да“, болван, скажи „да“, не тяни!» - мысленно молил узника часовой, начисто забывший, зачем он поставлен в этом коридоре.
- Я… да-да! - наконец выдавил из себя дурак-узник. Тут голос его окреп, самозванец продолжил нагло и напористо: - О прекрасная Эсталина, я и есть один из братьев Задир… э-э… старший!
- О-о! - вплелся в ночь тихий вздох, в котором были и недоверие, и надежда, и мольба. - Сколько лет… где же были вы с братом, почему не приходили?
- Да… это… все дела, ясная госпожа, все заботы, вздохнуть некогда!
- А где твой младший брат? - В голосе осталось лишь недоверие.
- У него… ну… свидание у него! Сама понимаешь, госпожа, его дело молодое… такая рыженькая…
«Что он несет, что несет?!» - беззвучно шептал стражник, готовый своими руками задавить дурня, которому выпало такое потрясающее счастье. Там, за дверью, оживала сказка. Где-то неподалеку сквозь пласты земли и крышку сундука лучилось золото, призывно полыхали драгоценные камни…
- Приведи ко мне своего брата, - сказал призрак голосом холодным, как звездный свет. - Приведи - и я открою тайну сокровищ… Впрочем, ты уже не успеешь, твое время уходит, как вода в отлив… Прощай!
- Не уходи, госпожа! - взвыл часовой, громыхая ключом в замочной скважине. - Я сейчас!.. Я уже!.. Вот он я… младший брат…
Дверь распахнулась - и стражник растянулся на пороге, звонко и полновесно получив по голове умывальным тазиком.
Отбросив свое грозное оружие, Орешек склонился над часовым.
- Ничего, у крабов головы дубовые… Лежи, братец, отдыхай… Надо же! Всю жизнь мечтал разыскать родню, а нашел - и уже пора расставаться!
Черная пасть медведя мрачно скалилась на беспокойного гостя. Орешек окинул шкуру взором художника и одним махом сорвал ее со стены. Задув светильник, недавний узник щедро полил медвежью морду маслом, затем огнем второго светильника поджег промасленную шерсть, поднял импровизированный факел как можно выше над головой и шагнул через порог…
Почтенный Джанхашар стал первой жертвой огнедышащего медведя-оборотня. Начальник стражи шел наверх - проверить, не заснул ли часовой. Увидев гигантское чудовище, скачками надвигающееся из коридора и рассыпающее вокруг себя искры, Джанхашар попятился, оступился на лестнице, кубарем покатился по ступенькам, крепко врезался в пол затылком и временно утратил интерес к происходящему.
Более связно описал события садовник, которого, как выяснилось, служанка тайком пригласила в пустую и темную трапезную. По его словам, медведь распахнул дверь, полыхнул пламенем из пасти, захохотал по-человечьи, сорвал со стены меч в кожаных ножнах - и был таков…
Служанка при появлении чудовища упала в обморок не хуже любой знатной барышни. (Позже, будучи приведена в чувство, она сообщила, что медведь не только похитил меч со стены, но прихватил также из стенного шкафа четыре новые льняные скатерти, стеклянную наррабанскую вазу и серебряное блюдо…)
Дом пробудился, поднялась суматоха: топот, крики, грохот бьющейся посуды… Навстречу Орешку вылетели трое ошалевших, ничего не соображающих стражников. Похоже, командир и впрямь поосторожничал и набил дом охраной.
Сокол помнил, что убивать никого нельзя, даже не пытался извлечь Саймингу из ножен. Но стражникам не пришлось этому радоваться, потому что в Орешке проснулся портовый грузчик, который терпеть не может крабов и всегда готов отвозить их мордами по земле или пошвырять с набережной в воду.
То, что происходило дальше, отнюдь не походило на благородное искусство карраджу.
Первый краб, подвернувшийся Орешку под руку, был без оружия - выбежал, дурак, второпях на шум. Разговор с ним прост и короток: ногой в пах, а затем, согнувшемуся, рукоятью меча по голове. И тут же, с ходу, развернувшись, локтем поддых второму, который хоть и прискакал с мечом, но растерялся при виде медведя с огненной пастью. Так, этот тоже согнулся, ему - коленом в морду… Путь свободен? Как бы не так! Третий стражник уже вздымает над неведомым врагом меч! Остановим удар Саймингой… эх, пропали ножны… возникнем вплотную к перекошенной роже краба - и лбом ему в переносицу! Вот уж этому приему Аунк точно не обучал! Краб выронил меч, схватился за разбитый в кровь нос… Пусть скажет спасибо, что Орешек его не двинул медвежьей мордой, которая еще не совсем погасла…