- У меня, между прочим, есть свои уши и свой рот! Хочешь говорить о деле - говори со мной! Вот она я! Поверни башку налево - и увидишь!
Похоже, Тиршис и впрямь долго жил в Наррабане и крепко нахватался местных привычек. Он с мягкой укоризной взглянул на дурно воспитанную женщину, которая позволила себе вмешаться в мужской разговор, а затем опять обернулся к Айферу:
- Харшум-дэр очень щедр, мы легко договоримся о плате за представление. Разумеется, речь не идет о битве до смерти, просто небольшой Поединок Мастерства…
Веснушки четче и яснее проступили на коже Аранши: женщина побелела от злости. Волчица на всякий случай взглянула, нет ли у наемницы под рукой чего-нибудь вроде кувшина.
- Слушай, почтеннейший, - твердо сказал Айфер, - ты уж торгуйся с ней самою, не то начнется то же самое, что вчера было. Никакая она не «моя женщина». Она грайанская наемница и сама себе хозяйка.
Но торговаться Тиршису пришлось со всеми троими, никто в стороне не остался. Его осыпали насмешками, обливали презрением, нелестно высказывались насчет скупости и алчности его хозяина, готового заставить отважную наемницу идти в бой ради жалкой медной мелочи - может, вообще за кусок лепешки?
Тиршис огрызался, доблестно обороняя кошелек своего господина от троих негодяев, грабителей и вымогателей, требующих несусветную плату за пустяковую работенку, - может, вообще возьмут бриллиантами?
Наконец все четверо сошлись на цене, которую признали более или менее приемлемой, причем в душе каждый был уверен, что противная сторона сваляла дурака и продешевила.
Тиршис распрощался, оставив задаток и предупредив Араншу, что на рассвете за ней и ее друзьями зайдет слуга и проводит к месту поединка.
Арена располагалась на берегу озера, в лощине меж скал. Устроители удачно использовали природные особенности этого места, выбив в скалах ниши и устелив их коврами. К нишам вели узкие, но удобные лесенки. Те, кто хотел увидеть зрелище во всей красе, платили за место в нише, а внизу, вокруг арены, оставалось достаточно места для публики, охочей до даровых зрелищ. Сейчас там скопилось видимо-невидимо народу, хотя предстоящий поединок и не получил заранее должной огласки. Жители Нарра-до знали, что изобретательный Харшум-дэр обязательно порадует их чем-то ярким, необычным.
И теперь из уст в уста веселыми птицами перепархивало: «Женщины! Красавицы грайанки! На мечах!»
На арене под музыку кувыркались акробаты в смешных звериных и птичьих масках. Зрители глядели на их прыжки и ужимки без особого интереса. Все знали, что главное представление впереди. И знали, почему оно задерживается. Пустовала одна из ниш - даже не ниша, а широкий балкон с золочеными перилами. Великолепный алый ковер и подушки из белой парчи дожидались явно не простых зрителей. Правитель Наррабана не чурался простых народных развлечений…
Внизу, в длинном сарайчике возле арены, ожидали прибытия высокого гостя женщины, ради которых собралась толпа. Обе были в черных шароварах, подпоясанных золотым шнуром, и в ярких атласных рубахах: Аранша - в желтой, Нурайна - в алой.
Наемница, прильнув к щели в дощатой стене, разглядывала акробатов. Нурайна сидела на оставленном музыкантами большом барабане и поправляла башмачок.
Королевскую сестру смущало, что ей предстоит выступить на потеху публике. Она убеждала себя, что это всего лишь честный способ добыть деньги. А деньги ой как нужны!
Вчера они с Ралиджем покинули приют Ахшун-дэра. Один из слуг проводил их к человеку, который готов был сдать на время дом. Крошечный домик за глиняным забором понравился Нурайне. Понравился чистый дворик, понравились увитые виноградом стены, понравилась устеленная старым ковром комната, разделенная, как положено, на две половины - мужскую и женскую.
Хозяин - унылый, понурого вида человек - собирался перебраться к замужней дочери, а дом сдать. На какой срок он нужен любезным чужеземцам? А, на десять дней? Что ж, он готов назначить совершенно смешную, просто нелепую цену…
Когда хозяин назвал эту цену, Нурайна стиснула зубы от огорчения. Тех денег, что оставались у них с Ралиджем, не то что на десять дней - на полдня не хватило бы… а ведь они уже продали лошадей…
Женщина молча повернулась, чтобы уйти, но Ралидж придержал ее за локоть и обратился к хозяину:
- Ты прав, почтенный. Цена действительно нелепая и очень смешная. Мы над ней дружно похохочем, а потом ты назовешь настоящую. Кстати, правду ли говорят у вас в Наррабане, что у жадных людей со временем вырастает шакалий хвост?..
Хозяин расправил плечи, глаза его заблестели - и началось такое!..
Королевской дочери никогда не приходилось торговаться. Ни разу в жизни не слышала она столь виртуозного спора из-за денег. Нурайна изучала наррабанский язык по книгам и неспешным беседам с заезжими мудрецами, поэтому не успевала разобрать и половины того, что лихо тараторил Ралидж. Хозяин говорил медленнее и степеннее, зато употреблял выражения, которые не встречались Нурайне ни в одной книге. Женщина поняла лишь, что хозяин перестал называть собеседника любезным чужеземцем и именует его нищим побирушкой, проходимцем и мошенником, а Ралидж величает хозяина главным образом двуногим крокодилом. А уж слово «хвост» так и мелькало с обеих сторон.
Женщина с тревогой ждала, что спорщики вот-вот набросятся друг на друга с кулаками. К ее удивлению, ссора внезапно стихла: мужчины пришли к согласию. Плата за десять дней, которую хозяин признал свирепым кивком, была грайанцам по силам (правда, денег совсем не осталось, но с этим можно было что-нибудь придумать и потом).
Нурайна не могла поверить свершившемуся у нее на глазах чуду, но Ралидж недовольно хмурился.
- Я вижу, у вас в Нарра-до ушами не хлопают! - с досадой бросил он хозяину.
Глаза наррабанца потухли, лицо вновь стало унылым и скучным.
- Ушами не хлопают нигде, - флегматично заметил он и, подумав, добавил: - Кроме слоновника…
Этот случай заставил Нурайну почувствовать себя уязвленной: ведь Ралидж показал себя куда более приспособленным к житейским передрягам, чем она! Поэтому женщина обрадовалась, когда в их новое жилище нагрянул посланец Харшум-дэра. Вот способ раздобыть деньги самой, без помощи своего спутника!..
Нурайна отогнала воспоминания, извлекла меч из ножен, взвесила на руке. Это было чужое, взятое на один поединок оружие. Драгоценный Альджильен остался дома: Нурайна не могла обнажить юнтагимирский клинок ради шутовской потехи…
Оторвавшись от щели, Аранша простонала от ужаса и восторга:
- Сколько народу! Небось вся столица здесь! И все пришли, чтобы… чтобы…
Голос ее задрожал и осекся от тщеславного волнения. Нурайна спокойно и приветливо закончила фразу:
- …чтобы дать нам заработать немножко денег. Ты ведь это имела в виду?
- Д-да… - растерянно отозвалась Аранша.