Однако служба на границе внесла свои коррективы в жизнь новоявленного рыцаря. Так уж случилось, что ему стало известно о том, что орки – никакие не исчадия ада и не порождения сатаны, – это он понимал и прежде, но не мог сказать об этом остальным. Но служа на границе, он получил доказательства, что орки просто хозяева этого мира, или этой планеты – что это было, он так и не понял, – а люди здесь только гости, или пришедшие извне. Он узнал и о том, что существующие государства орков уже давно точат зубы на людские территории, а самое главное – что люди и понятия не имеют о существовании сильных орочьих государств. Церковь всячески скрывала эту информацию.
Он побывал в Южной империи и узнал, что империи Закурт остался последний бросок, чтобы стать владычицей всего цивилизованного мира орков. Новаку стало ясно, что император на этом не успокоится и, преодолев степь, выступающую своеобразным буфером, обрушится на людей, чтобы поработить их и расширить свои владения.
Он хотел спокойной жизни, но понял, что эта жизнь будет иллюзорной и продлится недолго, так как, если придет Империя, которая все это время бурно развивалась, королевства людей попросту не выстоят.
Поэтому, обладая большим состоянием, он выкупил глухой уголок, где он мог отгородиться от остального мира, и, превратившись в барона Кроусмарша, начал ковать оружие и готовить свою армию. Нет, он не считал себя мессией и не стремился спасать всех людей, но так уж сложилось, что выжить он мог только в том случае, если устоят люди. Потому что бежать ему было некуда, вокруг были только орки, жаждавшие если не крови людей, то видеть их рабами. Потому что у него появилась семья, появились друзья, вассалы, которых он уже не мог бросить. И вот сейчас в глухом баронстве Кроусмарш усиленно ковалось оружие, способное остановить врага, ковалось под страхом разоблачения и неминуемой расправы со стороны инквизиции.
Брук подошел к одному из парнишек и, забрав у него карабин, сноровисто, практически одним движением отсоединил приклад-баллон, а затем столь же молниеносно его присоединил. Затем медленно показал, какова должна быть последовательность действий, положение рук, кисти. При этом мальчишки сломали строй и во все глаза смотрели за наставником, жадно ловя каждое его слово и движение. А как иначе-то, ведь Брук, Тод и Дот – только эти трое остались в живых из первой шестерки мальцов-стрелков – были ярким подтверждением того, что все их мечты основаны не на пустом месте. Они были самыми молодыми воинами в дружине и в то же время уже были в числе ветеранов, и на их счету было, пожалуй, побольше орков, чем у кого-либо другого. В общем-то именно по этой причине все трое сейчас были наставниками у мальчишек, хотя можно было найти и куда более опытных бойцов. Но, во-первых, они были примером для подражания, а во-вторых, вряд ли можно было найти более искусных стрелков, чем они, а уж карабины-то у них в руках были как влитые, парни стали настоящими виртуозами. А как их еще назвать, если с расстояния в сотню шагов со скачущей во весь опор лошади они всаживали в человеческий силуэт десять пуль из десяти возможных? Виртуозы и есть.
Вспомнив об остальных парнях, Андрей посмотрел в другую часть тренировочного поля. Там занимались товарищи Брука, вот только в руках у их учеников были арбалеты. Карабинов пока была нехватка – ими едва удалось обеспечить уже имеющуюся дружину, так что на новиков достался лишь десяток. Практика показала, что карабины были не столь уж и надежны. Капризное в общем-то оружие, требующее тщательного ухода и хороших навыков, поэтому при стрелках всегда были и арбалеты. А потом, если стрелок добивался хороших результатов при стрельбе из арбалета, то овладение карабином проходило уже на ура.
Бросив последний взгляд на ребят, Андрей отвернул коня и направился в сторону дороги. Ему предстоял неблизкий путь до Пограничного. Впрочем, это как посмотреть – если по меркам его прошлого мира, то минут пятнадцать на машине, разумеется по трассе, здесь же этот путь занимал несколько часов, ну если не вскачь, со сменными лошадьми. Сейчас в этом необходимости не было: он уже привык к неторопливому ритму жизни, присущему этому миру.
Вспомнив о машине, он с грустью вздохнул. Единственное авто этого мира сейчас ржавело в одной горной долине, на орочьей стороне, по другую сторону большой реки Яны – именно туда его выбросило в свое время, когда он оказался здесь. Впрочем, и автомобилем-то те останки назвать было нельзя, так как его многострадальная «шестерка» давно была разобрана на части и привезена на эту сторону. Подумалось о том, что он когда-то планировал построить паровую машину, взяв за основу двигатель, но, как говорится, человек предполагает, а бог располагает. Сначала он не мог этим заняться, потому как это было просто опасно, сейчас на это не хватало времени: нужно было срочно извлекать выгоду и полученные средства пускать на повышение обороноспособности. «Хочешь мира – готовься к войне» – непреложная истина. Он и готовился. Потому что не верил, что карт-бланш, предоставленный ему инквизицией, а вернее, двумя ее представителями, знавшими много о том, что здесь творится, но решившими не мешать, так как тоже знали о намерениях императора орков, продлится вечно. Минует опасность со стороны Империи – и те же Игнатий и Баттер первыми набросятся на него, скорее всего, даже объявят крестовый поход. Так для чего тогда он думал о других, а не решил просто остаться в стороне? Да просто в одиночку ему не выстоять, он ведь не былинный богатырь: «…Махнул направо – улица, махнул налево – переулочек». Хорошо бы, да в сказки он уже давно не верил.
Правда, многое из того, что было взято с машины, пошло в ход еще там, в прежнем Новаке, первом поселении, устроенном им под рукой маркграфа Йоркского. А откуда взялись все эти болтики, гаечки, винты, подшипники, шестеренки, цепи приводов, звездочки, редукторы, клапаны, которые использовались при изготовлении и станков, и оружия, – не из воздуха же материализовались? Все это было сделано по образцу и подобию того, что было снято с «шестерки».
Он как-то подумал сделать электрогенератор, но отказался от этой затеи. Знания его в этой области были обрывочны, и он не мог соединить их воедино – что скажешь, учился он в свое время не столь уж хорошо, а любознательность его была направлена несколько в иное русло. Реанимировать генератор с машины тоже не вышло: удар молнии вывел из строя всю мало-мальскую электронику, так что генератор попросту сгорел. Ну откуда в этом мире взять, к примеру, диодный мост? Магазины автозапчастей остались в недосягаемом «прошлом». Максимум, на что хватило бы его знаний, – это на изготовление маломощной динамо-машины, но практического ее использования он пока не видел, вот и оставил эту затею до лучших времен, если вдруг придет какое озарение.
Продвигаясь по дороге, он встречал на своем пути крестьян, ремесленников, которые направлялись куда-то по своим делам. Нет, сказать, что люди попадались на каждом шагу, было нельзя, но люди встречались, что еще совсем недавно было невиданным здесь зрелищем. Раньше на месте этой дороги угадывалось только направление, по которому двигались сменные отряды с обозами, для службы в Кроусмарше, теперь же дорога была весьма наезженна, и от нее то и дело виднелись ответвления на отдельно стоящие хутора. А вот столь же наезженная дорога в Обрывистое – его военно-промышленный комплекс, как он про себя называл село, в котором был старостой Грэг. В это село вело две дороги – вторая, не менее накатанная, была значительно южнее и проходила от пристани на берегу Быстрой, по которой доставлялась руда. Обе дороги сходились у Обрывистого, вернее, основная дорога проходила рядом с селом в сторону промышленной зоны, расположившейся в отдалении, а от нее шло ответвление в само село.