Кот шмякнулся на раскатившиеся дрова, почуял под когтями что-то мягкое (щеку и плечо хозяина), от потрясения это мягкое крепко разодрал и с дурным мявом дунул через двор к бане.
Оглушенный неожиданным градом тяжелых поленьев и резкой болью, Уншис тупо заворочался, попытался сбросить с себя дрова и сесть… и тут на него рухнула Тхаи. Прямо на голову – своей увесистой задницей.
Это зрелище так потрясло Нитху, обернувшуюся на крик, что она едва не упустила момент, когда ее собственный враг, пересилив боль, протянул к ней окровавленные лапищи, дрожащие от ненависти.
Замахиваться и бить мерзавца кувшином по голове было поздно. Охотница резко, снизу вверх выплеснула врагу в рожу то, что еще уцелело в кувшине.
Крепкое вино обожгло глаза и свежие раны, негодяй пошатнулся. Нитха метнулась прочь. Пробегая мимо разворошенной поленницы, девушка схватила за руку Тхаи:
– Живо! Бежим!
Обе наррабанки не перебежали – перелетели двор! Но у калитки их ждало страшное разочарование: на крепких петлях висел тяжелый замок.
Братья основательно защитили свое хозяйство от царящего снаружи беспорядка!
В запале Нитха рванула замок… глупо, конечно же, глупо…
– Сзади! – прокричала по-наррабански Тхаи.
Охотница обернулась.
На нее надвигался старший из насильников-братьев. Страшный, окровавленный, с разбитым лицом и багровыми глазами. В руках он держал топор, прихваченный у поленницы.
Шла месть. Шла смерть.
Тхаи, прижавшись к калитке, молилась вслух.
Нитха быстро огляделась. У забора, ближе к грядкам, стояла оставленная кем-то лопата с налипшими комьями земли. Охотница бросилась к ней, схватила с тем же чувством, с каким воин перед битвой выхватывает из ножен меч.
Топор взлетел и опустился. Нитха увернулась от удара и нанесла свой. Она целила в голову ребром лопаты, она била, чтобы убить!..
Рукоять крутанулась в ладонях, непривычное оружие ударило плашмя. Впрочем, и плашмя по сломанной переносице… о-о, это не было нежной лаской!
Насильник без чувств грохнулся к ногам юной наррабанки.
– Второй! – пронзительно крикнула Тхаи, прервав молитву.
Нитха сама уже видела, что через двор к ней бредет Уншис – с распухшим носом, с расцарапанной рожей.
Это зрелище не казалось девочке забавным. Что за дрын в руке у гада? Оглобля, что ли? Да, от этого лопатой не отмашешься!
И тут юную Охотницу осенило: она приставила лопату к горлу лежавшего без сознания насильника:
– Шаг сделаешь – и у тебя нет брата!
На миг обожгла ужасная мысль: а если младший мерзавец обрадуется случаю стать единственным хозяином дома и двора?
Но, похоже, братья жили дружно. Младший остановился и прохрипел с черной злобой:
– Не трожь, сучка наррабанская! Я за него тебя в клочья порву и свиньям скормлю!
– Обойдемся без крови, – жестко сказала Нитха. – Принеси ключ. Мы отопрем калитку и уйдем.
Уншис чуть помешкал, затем молча швырнул оглоблю наземь и направился к дому.
Тхаи тихонько заплакала.
– Держись! – сердито сказала Нитха. Она догадывалась, что сейчас рабыню нельзя жалеть. – Разнюнишься – косу выдеру!
Тхаи перестала хлюпать носом.
Ждать им пришлось недолго. Уншис спустился с крыльца, подошел к калитке, швырнул под ноги «гостьям» ключ. Тхаи поспешно подняла его, загремела замком.
Когда калитка распахнулась, открывая путь к свободе, Тхаи осмелела настолько, что выдала гневную фразу по-наррабански и зло плюнула себе под ноги.
Нитха с наслаждением перевела:
– Да отвиснут ваши мужские причиндалы жалко и бессильно, подобно раздавленным жабам, и да станут они посмешищем для той, которая не побрезгует разделить ваше ложе!
Когда над лесом гремит гром и клокочут потоки дождя, кто расслышит писк пичуги, укрывшейся в ветвях?
Когда город берется за оружие и бредит огнем и кровью, кто расслышит крик женщины, донесшийся из-за ставни каменного дома?
Однако услышали!..
Шенги с учеником шли в условленное место встречи с потерявшимися друзьями – в таверну «Лепешка и ветчина».
– Как рука, не болит? – на ходу заботливо спросил учитель.
Дайру сжал и разжал пальцы:
– Ноет, но слушается… я все думаю про рукопись. Зачем она им понадобилась? Домой вернемся – погляжу повнимательнее.
– Погляди, – рассеянно кивнул учитель, которого сейчас больше беспокоило другое. – Как бы Нургидан не влез в заваруху…
– Зачем ему? – быстро отозвался Дайру. – Король ему ничего не сделал, до кораблей ему дела нет…
Утешение прозвучало неубедительно. Охотник и его ученик знали: для Нургидана не требуется серьезной причины, чтобы влезть в драку.
– А Нитха-то, глупая девчонка! – сокрушался Шенги. – Говоришь, убежала от Рахсан-дэра?
– Он ее наверняка догнал! Может, оба ждут нас в трактире… Нам прямо или свернуть?
– Свернуть. Это улица Старого Менялы… На миг от вас нельзя отвернуться. А тут еще эта шайка на наши головы. Рукопись им подавай…
– Причем тащатся за нами от Издагмира. Это ведь они пытались забраться в нашу башню, сами сказали! Я им соврал, что рукопись сгорела.
– Правильно сделал. Хотел бы я знать…
Шенги оборвал фразу, остановился, глядя на дом – солидный, двухэтажный, из серого камня.
– В чем дело, учитель?
– Ты ничего не слышал?
– Нет, а что?
– В доме кто-то позвал на помощь.
Дайру недоверчиво глянул на хмурый особняк:
– Вроде тихо. Может, там муж с женой не поладили?
– И верно… К таким сунься – потом сам виноват окажешься.
Шенги мысленно выругал себя. Надо думать о пропавших учениках! И о Рахсан-дэре, который очутился в чужом городе в день бунта.
– Найдем наших, переждем суматоху в трактире, а потом… Стой! Сейчас – слышал?
Дайру встревоженно кивнул.
Да, он слышал пробившийся сквозь прикрытые ставни голос 7женщины: «Люди, помогите!..» И вскрик, полный боли и смертного ужаса. Вскрик, резко оборвавшийся…
Если это семейная ссора, то что там за муж такой?..
Шенги уже взбежал на крыльцо. Схватился за дверной молоток: массивная фигурка барана на цепочке. Хотел постучать, но вдруг замер… прислушался к чему-то – не в доме, а в себе, в своей душе… И опустил молоток.
У Подгорных Охотников с годами развивается чувство опасности. А кто не может похвалиться тем, что заранее чует беду, тот, как правило, вообще ничем похвалиться не может, ибо достается в добычу голодному зверью за Гранью или становится жертвой бесчисленных ловушек, которыми так богаты складки спутанных миров…