– Если ты солгала мне, – не оборачиваясь, ровно сказал старый наррабанец, – ты нигде не сыщешь места, чтобы скрыться.
– Я… нет… я все, что знаю… – залепетала женщина.
Гость уже прикрывал за собой дверь, когда Лепешка робко спросила:
– А… покрывало?
Старый наррабанец жестко усмехнулся:
– Оставь себе. Оно осквернено.
* * *
Чердак показался Нитхе неожиданно крошечным, меньше чулана. Но она сразу поняла, в чем дело: он был разгорожен хлипкой стенкой из досок, в щели меж которыми струился свет. Эти жидкие полоски перечеркивали пыльную темноту чердака и позволяли разглядеть низки сушеных грибов и яблок, свисавшие с потолка.
– Тут сиди. – Патлатый пнул перевернутый ящик. – Тихо сиди, как мышка, не то пожалеешь. Проголодаешься – можешь яблочки пощипать. Но упаси тебя наррабанские боги сунуться за загородку! – Он указал на дверцу в дощатой стенке, закрытую на засов. – Там живет огромное жуткое чудовище. Оно тебя живьем сожрет, я не шучу!
– Дяденька, – всхлипнуло несчастное дитя, – я боюсь!
– Можешь бояться и дальше, – милостиво разрешил Патлатый, спустился по лестнице и запер над своей головой чердачный люк.
Едва Нитха осталась одна, как маска наивного ребенка была сорвана и отброшена.
Юная наррабанка, словно шустрый зверек в клетке, быстро обследовала закуток, ставший ее тюрьмой. Выхода не нашла, но особо не огорчилась: был бы выход, ее бы тут не заперли. Люк она подергала и стены обшарила лишь для того, чтобы больше о них не вспоминать. Куда больше заинтересовала ее вторая половина чердака. Не зря же ей запретили туда соваться! И даже сочинили страшную сказочку про огромное чудовище, которое питается непослушными девчонками…
Нитха припала глазом к самой широкой щели. Она не верила предостережению Патлатого, но в этот миг ее сердце замерло от предвкушения: «А вдруг?..»
И тут же – облегчение и разочарование: «А я что говорила?..»
Разумеется, никаких чудовищ. Ничего необычного, интересного, пусть даже страшного.
На той половине чердака гораздо светлее. Значит, оконце выходит на запад.
В щель виден каждый уголок запретного помещения. Под самым окном ворохом рассыпаны пустые корзины, рядом валяются какие-то тряпки. По стене растянута рыбачья сеть. Тут же, у стены, стоял большой сундук, запертый на ржавый крюк… напротив лежит какая-то рухлядь вроде старого тулупа.
И никакого чудовища, даже следа его не видно.
Приободрившись, Нитха положила руку на рычаг. Он без стука вышел из паза, дверь не скрипнула – и Нитха ступила на запретную часть чердака.
И ничего не случилось! Никто не рухнул на нее с потолка, никто не набросился из темного угла. Старый тулуп оказался именно тулупом и ничем другим (Нитхе даже захотелось дать ему пинка за пережитые мгновения тревоги). По углам пышно красовалась паутина, и казалось, что сеть на стене – того же рода кружево. Раскатившиеся корзины и впрямь были пусты, кроме самой большой, доверху набитой грязной ветошью.
Что притягивало взгляд девочки, так это сундук. Массивный, дубовый… ну, почему так страшно от него отвернуться? Почему кажется, что едва Нитха отойдет к окну и попытается протиснуться в узкую деревянную раму, как сзади откроется крышка – и что-то страшное, хищное прыгнет на беззащитную спину…
Неужели опять проснулась та мучительная тревога, которая не раз спасала ее в Подгорном Мире?
Нет. Вздор. Здесь опасность – со всех сторон. Весь этот дом – опасность. И самые подлые враги беседуют внизу. Толкуют, почем продать пленницу.
Так почему же именно на чердаке, невесть зачем разгороженном пополам, по коже пробежал знакомый озноб?
Ни россыпь пустых корзин, ни сеть, ни паутина опасности не представляют.
Значит – сундук?
Будь что будет! Не зря в Наррабане говорят: «Лучше два врага перед тобой, чем один за спиной». Не полезет она ни в какое окно, пока не выяснит, какие тайны хранит это мрачное дубовое сооружение.
Нитха осторожно подошла к сундуку. Осмотрела его со всех сторон. Опустилась на колени, приложилась ухом к темному от времени дереву. Ничего… ни звука…
Поднялась на ноги. Откинула крюк. Обеими руками взялась за крышку, приподняла ее (в узкую щель не разглядеть было ничего, кроме хмурой черноты) и решительно ее откинула.
С губ девушки сорвался нервный смешок.
Сундук был почти пуст. Только на дне лежала какая-то рухлядь… Старые тряпки – платья, что ли?..
Да, платья. Когда-то, выйдя из рук швеи, они стоили дорого. Но сейчас Нитха побрезговала бы взять их в руки. Лишь разглядывала поблекшую вышивку с торчащими нитками, плохо отстиранные пятна, грубо зашитые прорехи…
Нитха вспомнила женщину, которую нищие называли королевой. Странный взгляд, странная манера себя держать, странная речь – то простонародная и грубая, то гладкая и правильная. Должно быть, женщина знавала лучшие времена. Что-то общее было у здешней хозяйки с этими платьями, некогда красивыми и дорогими, а теперь годными лишь на тряпки…
И тут из головы Нитхи вылетели все мысли о королеве нищих. Вообще все мысли вылетели, осталось только обжигающее предчувствие беды.
Она обернулась быстро, но плавно – словно дождевая капля соскользнула по гладкому камню. И увидела, как над одной из корзин начало подниматься то, что она приняла за скомканную ветошь.
Грязно-бурые складки расправлялись, превращаясь в крылья. Меж ними дернулась голова на длинной шее, сухо щелкнул клюв.
На краю корзины, словно петух на насесте, завозилась, устраиваясь поудобнее, тварь, которой было в этом мире совершенно не место.
Нитха замерла. Не от страха: опасность, которую видишь, не так пугает. Просто ядовитый горлан, как и дракон, хуже видел неподвижного врага.
Откуда взялось в Гиблой Балке это существо, Нитха сейчас не рассуждала. Не припомнились ей рассказы учителя о людях, которые приручают ядовитых горланов, чтоб двор сторожили.
Зато девушка помнила, что одного удара или укуса длинного клюва, усаженного мелкими острыми зубами, достаточно, чтобы у нее отнялись руки и ноги. И что когти летучей гадины легко раздирают пополам зверушку вроде зайца.
«Чего он боится?.. Да ничего он не боится! Такие стаей бросаются на Клыкастую Жабу, дракону в пасть залетают, в язык вцепляются…»
Сейчас спасение – в неподвижности… пусть на время, пусть ненадолго…
Кожистая тварь успокоилась, развернула левое крыло и защелкала клювом у себя под мышкой.
Нитха смерила взглядом расстояние до окна. Нет, не успеть. Горлан только выглядит нелепым и неуклюжим…
В ушах зазвучали слова королевы нищих: «Как бы ее мой сторож не обидел…»
Сторож? Еще бы! Вон под горлом болтается что-то вроде мокрой тряпки. Чуть тревога – зоб раздуется, и тогда станет ясно, за что эту тварь назвали горланом!..