На несколько мгновений мудрый Глава Гильдии превратился в растерянного юнца.
– Да что же это… да как же это… Лекаря сюда! – Лауруш не заметил, как нелепо прозвучало это восклицание в разгаре боя. – Может, не поздно еще… Сволочи, паскудные сволочи! – обернулся он к вражескому кораблю, откуда только что хлынул каменный град.
Никто не заметил короткой слабости сильного человека, потому что именно в это время начались странные и жуткие события.
Коротко взвыл ветер. Резко, разом похолодело. Раздался всплеск – шумный, мощный, словно по воде ударил хвостом играющий кашалот. По бухте побежали круговые волны, крепко качнули «Гордеца» и устремились дальше, к «Клинку» и таможенным кораблям.
Из воды начало подниматься что-то широкое, темное. «Ну да, кашалот!» – мелькнула мысль у многих – но они ошиблись. Не живое существо, а гигантский водяной столб медленно вытягивался из моря, словно вывернутая наизнанку воронка водоворота.
Ветер снова взвыл и заметался, словно затравленный волк. Стало еще холоднее. Люди опустили оружие, глядя, как море выталкивает из себя водяное копье. От потрясения все забыли, что здесь только что кипел бой.
А в воздухе уже вертелись крупные снежинки, плясали злой дерганый танец. Их становилось все больше, они хлестали людей по лицам, но никто не отвел глаз от чудовищного водяного вихря, который уже вырос выше мачт пиратского корабля.
Гигантская витая «змея» вдруг изогнулась над палубой, словно желая разглядеть мечущихся по палубе людишек.
А они метались, еще как метались: кто прыгал за борт, кто в панике искал укрытия в трюме, кто-то отчаянно пытался развернуть катапульту в сторону неведомого врага.
Дружное «о-ох!» вплелось в танец снежинок, когда на глазах у всех водяной «змей» вдруг разом стал ледяным, отяжелел – и всей глыбой обрушился на судно. Зеленовато-прозрачное копье пробило насквозь могучий корабль, вскипело на искалеченной палубе пеной битого льда, крови и щепок.
Пронизывающий ветер стих – и только тогда люди на берегу ощутили холод. Доски пристани были покрыты инеем.
Пираты поспешно гребли к уцелевшему кораблю. А тот не кинулся наутек, ломая от натуги весла, а задержался и спустил шлюпку, чтобы подобрать хоть кого-то из гибнущих в волнах.
Лауруш остановившимся взором глядел на тонущий корабль.
– Очень, очень интересно… – раздался рядом знакомый дорогой голос.
Глава Гильдии стремительно обернулся.
Его любимый ученик сидел на земле и, морщась, ощупывал разбитую голову.
– Хорошо задело, – сообщил он, – кожу разрубило острым осколком… – Шенги перевел взгляд на море: – Пока я отдыхал, тут было что-то занятное?
Страшное напряжение отпустило Лауруша. Он плюхнулся на землю рядом с учеником, стянул с себя рубаху, разорвал ее (хотя Шенги пытался ему помешать) и принялся перевязывать названому сыну разбитую голову, рассказывая заодно о чуде, свершившемся на глазах у потрясенного порта. Закончил он вопросом:
– Догадываешься, кто сейчас зубы показал?
Прежде чем ответить, Шенги огляделся.
Берег был завален трупами. Уцелевший пиратский корабль поднимал на борт возвратившуюся шлюпку. Матросы карабкались по вантам – ставить паруса. Насколько было видно отсюда, в Портовой бухте вражеские корабли тоже «оперялись».
Шенги с запозданием ответил учителю:
– Догадываюсь. Везде иней лежит, холодно, как в Лютом месяце. Очень, очень знакомые уши из этого дела торчат. Только вот что Хозяину делать в Мире Людей? Он же вроде по складкам… ну, хозяйничает!
– Я слышал еще про один случай здесь, в Аргосмире. После «мятежа бархатных перчаток» была похищена приговоренная к смерти принцесса, тоже сказители уверяют, что маг поработал. Очень, знаешь ли, похоже… Не нравится мне это, сынок. Совсем не нравится. Колдун… он как вооруженный воин среди безоружных людей. На каждую силу есть сила, а кто остановит чародея?
– Другой чародей.
– Возможно. А нам-то с тобой как быть? Все, что мы можем, это радоваться, что сегодня Хозяин на нашей стороне.
– Что-то он долго решал, на чьей он стороне. Склады горят, корабли горят…
– На этот вопрос может ответить только он. Ах, сынок, чего бы я не отдал за беседу с ним! Завтра же удвою награду за сведения о Хозяине.
– А что ты с ним сделаешь, если выследишь? – с интересом спросил Шенги. До сих пор эта простая мысль не приходила ему в голову.
– Сделаю? Побойся богов, сынок! Что мы с тобой можем с ним сделать? Поговорить бы с ним по душам, вот и все…
– Просто поговорить?!
– Сынок, я Глава Гильдии. Для меня важно знать как можно больше об опасностях Подгорного Мира. А этот незнакомец… Да, мы не слышали, чтобы он сделал Охотникам что-то худое. Но ты же сам понимаешь, что Хозяин – одна из самых грозных сил по ту и эту сторону Грани?
* * *
Горлан шипел, скрежетал зубами и отчаянно дергался, пытаясь хоть кого-нибудь долбануть клювом. Но Майчели крепко держал его за шею и за крылья, пока Щука осторожно выпутывала когти твари из своей шали.
– Зачем ты его так замотала? – поинтересовался Майчели.
– Этот дурак обязательно полез бы охотиться, я его знаю. Там же столько Поющих Мешочков…
Урр зарычал. Женщина весело покосилась на звероподобного пролазу. Кажется, она уже начала понимать, что он говорит. Сейчас Урр всей душой сочувствует горлану и совершенно с ним согласен. Он тоже не понимает, зачем вожак уводит его из пещеры, где столько вкусной еды, которую легко добывать.
– Готово! – Щука сдернула шаль с крылатого пленника.
Майчели тут же отшвырнул тварь далеко в сторону. Горлан нелепо покатился по земле, поднялся на лапы, отчаянно забил кожистыми крыльями: взлетать с ровной земли ему было непросто.
На всякий случай Майчели поудобнее перехватил свой посох: вдруг придется сбивать на лету разобиженную тварь, идущую в атаку?
Но горлан, побарахтавшись и поднявшись на крыло, сменил гнев на милость. С ласковым «уорр!» он попытался опуститься на плечо хозяйке, но та со смехом увернулась. Горлан повторил попытку, еще раз, еще… Игра нравилась обоим.
Двое пролаз созерцали зрелище, которого им ни разу не приходилось видеть по эту сторону Грани: веселую, счастливую, беззаботно резвящуюся женщину.
– Пусть побегает, – тихо сказал Майчели. – Складка широкая, и спокойно тут.
Заросли фиолетовой травы остались позади. Путники шли по буро-желтой унылой степи, изрытой норами вроде сусличьих.
– Какая покупательница была! – печально сказал Майчели. – Я берег ее как мог, хотел подольше вести торговлю. Но теперь – все. Она больше не будет приносить нам оружие, одежду и все то, чего мы с тобой, старина, не сумеем добыть сами.
Урр вопросительно заворчал.