Длинный путь продолжался. Города проходили мимо них. Он впал в забытье, из которого его вывели выстрелы и вопли толпы. Вскинув голову, он увидел Колли Паркера, стоящего на броне вездехода с карабином в руках. Один из солдат упал и лежал теперь на земле с пустыми, бессмысленными глазами, уставленными в небо. Во лбу у него чернела аккуратная дырочка.
- Ублюдки! - закричал Паркер. Другие солдаты отпрыгнули от вездехода.
- Парни, бегите! Бегите! Вы... Участники глядели на Паркера, не понимая, в то время как один из солдат высунулся из-за вездехода и всадил ему пулю в спину.
- Паркер! - крикнул Макфрис, будто он единственный осознал, что произошло. - Нет! Паркер!
Паркер застонал. Пуля была разрывной, и на его защитного цвета рубашке расплылось красное пятно.
- Черт, - изумленно сказал он.
Он еще дважды нажал на курок карабина. Кто-то в толпе вскрикнул от боли. Потом ружье выпало у него из рук, и он рухнул вниз и лежал там, тяжело дыша, как собака, сбитая автомобилем. Изо рта у него хлынула кровь..
- Вы. У... Блю... Ублю... -- и он умер.
- Что с ним? - спросил Гэррети. - Что с ним случилось?
- Он напал на них, - ответил Макфрис. - Должно быть, понял, что он на пределе, и решил умереть так. Он ведь думал, что мы все... И знаешь, Гэррети мы бы могли.
- О чем ты? - Гэррети вдруг охватил страх.
- А ты не знаешь?
- Могли... С ним... - Ладно. Забудь. Макфрис отошел. Гэррети била дрожь. Он не хотел знать, о чем говорил Макфрис. Не хотел об этом даже думать.
ДЛИННЫЙ ПУТЬ - продолжался.
К девяти часам еще никто не выбыл, только Абрахам начал стонать.
Было очень холодно, но никто не предложил ему никакой одежды. Гэррети опять подумал о первобытной справедливости, но это лишь вызвало у него тошноту.
Есть совершенно не хотелось, и его пояс с едой был еще почти полон. Бейкер, Абрахам и Макфрис - вот и все друзья, которые остались.
И Стеббинс, если его можно считать чьим-то другом.
В темноте он едва не налетел на Бейкера. В руках у того что-то звякало.
- Что ты делаешь?
- Считаю мелочь.
- Ну, и сколько? Бейкер улыбнулся:
- Доллар двадцать два.
- И что ты собираешься с ними делать?
Бейкер смотрел в темноту.
- Купи мне большой, - сказал он. Его легкий южный акцент теперь усилился. - Самый большой, с розовым атласом внутри и белой подушкой. И крепкий, чтобы крысы не забрались туда до самого Судного дня.
- Бейкер? Ты что, спятил?
- Я хочу умереть. Пора. Разве ты не хочешь?
- Заткнись! - Гэррети опять била дрожь.
Дорога пошла в гору, прервав их разговор. Гэррети шел вверх, чувствуя боль во всем теле, в каждой его клеточке, и думал об идее-фикс Бейкера, о гробе. Интересно, не последняя ли это вещь, о которой он думает? Периодически на них сыпались предупреждения. Вездеход ехал за ними; солдата, убитого Паркером, тут же заменили. Толпа монотонно кричала.
Гэррети пытался представить, каково это: лежать в торжественном полумраке, с руками, сложенными на груди. Не думать о боли, любви, ненависти, о деньгах. Ни о чем. Абсолютный ноль. Спасение от агонии движения, от горького кошмара этой дороги.
Как это может быть?
Вдруг все - агонизирующая боль в мускулах, пот, струящийся по лицу, распухшие ноги - показалось очень реальным, очень дорогим. Гэррети доковылял до вершины холма и быстро пошел вниз.
В 23.40 Марти Уаймэн получил пропуск. Гэррети совсем забыл о нем последние сутки Уаймэн не подавал никаких признаков жизни. Он и умер беззвучно. Просто лег и был застрелен. А кто-то прошептал, что это Уаймэн.
Вот и все.
К полуночи они были в восьми милях от границы Нью-Хэмпшира.
Дождь поливал, не переставая, и Абрахам начал кашлять тем же мокрым, захлебывающимся кашлем, что и Скрамм.
В четверть второго Бобби Следж попытался под покровом темноты затесаться в толпу. Его поймали быстро. Гэррети подумал - не тот ли светловолосый солдат, что едва не застрелил его, вытащил бедного Следжа из толпы и всадил в него пулю? Светловолосый был здесь, Гэррети видел его на вездеходе.
Без двадцати два Бейкер упал и начал биться головой об асфальт.
Гэррети, не раздумывая, устремился к нему, но на плечо ему легла рука.
Конечно же, это опять был Макфрис.
- Нет. Хватит мушкетерства, Рэй.
Они пошли вперед, не оглядываясь.
Бейкер получил три предупреждения, потом как-то встал и пошел. Он прошел мимо них с Макфрисом, не глядя в их сторону. На лбу у него багровела уродливая ссадина.
Около двух они вошли в Нью-Хэмпшир под аккомпанемент рева самой большой толпы, какую Гэррети до сих пор видел, духовых инструментов и разрывов петард. В свете фейерверков поблескивали черные очки Майора. Рядом с ним стоял губернатор Нью-Хэмпшира, потерявший ногу при штурме ядерного склада в Сантьяго.
Гэррети опять задремал. Ему мерещился улыбающийся Урод д'Алессио в гробу. Рядом с гробом в качалке сидела тетка Бейкера и тоже улыбалась, как Чеширский кот. Они смотрели, как черный автомобиль без номеров увозит отца Гэррети. Отец в одном белье стоял между двух солдат, одним из которых был светловолосый, а другим - Стеббинс. Тетка Бейкера исчезла, только ее улыбка висела в воздухе, раскачиваясь вместе с креслом... Снова выстрелы. О Боже, они стреляют в него, это конец... Он сделал несколько скачущих, панических шагов, пронизывающих его болью с головы до пят, прежде чем понял, что стреляли в кого-то другого. Привет, - рядом с ним появился Стеббинс, ухмыляясь, как тетка во сне.
- Явился, ученая задница, - прошептал Макфрис.
- Моя задница не ученее твоей, - парировал Стеббинс. - Разве что немного.
- Ладно, заткнись, - Макфрис махнул трясущейся рукой и пошел прочь. Около трех застрелили еще кого-то. Абрахам, пылающий гнева, казалось, светился в темноте, как падающий метеорит. Он продолжал тяжело, надсадно кашлять.
Бейкер шел с угрюмой решимостью, пытаясь избавиться от своих трех предупреждений. Макфрис все сильнее сгибался, как больной старик. Только Стеббинса, казалось, ничего не брало.