Потом он разорвал на ленты часть халата Хасана и запалил их, разложив по углам рисунка.
— Получится премерзко, — проворчал Старец. — Но, быть может, оно и к лучшему. Шустрые мертвецы нам не нужны. — А потом он затянул странную песню, то вздымая к небу ужасные щупальца, то опуская их к самой земле. Вскоре Василий заметил, что огоньки в тлеющей материи то вспыхивают, то притухают в такт этому ужасному песнопению. Решив, что лучше будет отвлечься и заняться чем-то полезным, Василий, скрестив ноги, уселся на песке, разложил перед собой тряпицу и начал в очередной раз разбирать и чистить пистолет Хасана. Когда он закончил очередную полировку деталей, его внимание привлек странный звук, похожий на хруст костей. Оторвавшись от своего занятия, Василий поднял голову и обмер.
Труп Хасана уже не лежал в середине пентаграммы, а стоял у ее края, словно ткнувшись в невидимую стену. А Старец продолжал монотонный нечеловеческий речитатив. Неожиданно труп дернулся, словно пытаясь просочиться через невидимую преграду, но та не пустила, и он снова замер, внимательно наблюдая за Василием. И взгляд этот совершенно не понравился оперуполномоченному. Было в нем что-то жуткое, плотоядное. Казалось, дай Хасану волю, и он набросится на Василия и разорвет его голыми руками. Тут Василий вспомнил мертвого дервиша — творение барона Фредерикса. В отличие от этого мертвеца, в том не было ни капли злобы. Дервиш был всего лишь игрушкой в руках колдуна, который управлял трупом, словно кукловод, дергающий за ниточки. А Хасан превратился в зомби совсем иного плана — в тварь, жаждущую крови и готовую разорвать любого, кто встанет у нее на пути. Может, именно в этом и заключалось различие между магией Древних и Старцев? Древние всего лишь использовали мир вокруг себя, заставляя его быть именно таким, как им удобно, а Старцы, творя колдовство, задействовали одну из струн души существа, которая подчиняла себе все прочие. «Тогда выходит, что Древние много ближе нам, чем Старцы», — подумал Василий, а потом отогнал эту мысль, как слишком незрелую. Во-первых, ее мог «услышать» его спаситель и обидеться, а во-вторых… Во-вторых, нельзя делать вывод на основании всего одного опыта. Тем более что Старец его спас…
Неожиданно песнопения Старца оборвались.
— Вот оружие и готово, — протянул он, поворачиваясь к Василию. По крайней мере, так посчитал сам Василий. У Старца не было лица, и при его симметричном строении практически невозможно было догадаться, где у него зад, а где перед. — Самое главное, что ни одна из тварей не успела пробраться во внутренний мир.
— То есть? — удивился Василий.
— Эта тварь теперь бессмертна и, кроме того, крайне опасна. Уничтожить ее можно, только разрубив на куски. Каждый укус ее заразен. Человек, которого она ранит, менее чем через минуту превращается точно в такое же чудовище. Это как эпидемия. Мы отправим эту тварь сражаться с воинами, охраняющими пещеру, а сами все подготовим к взрыву.
Василий кивнул:
— Ты считаешь, что она займет все их внимание, и они даже не посмотрят в нашу сторону?
— Главное, успеть с зарядами, пока они сражаются. Одну-то тварь я с легкостью усмирю, но десяток, а то и более… Еще раз повторю: главное, чтобы ни одна из этих тварей не попала во внутренний мир, иначе там может начаться настоящая эпидемия.
— А как же Верхний мир? — удивился Василий.
— Верхнему миру ничего не грозит, — ответил Старец. — Мы в самом сердце Юго-Западных Каракумов. На то, чтобы пешком добраться до ближайшего жилья, понадобится не один месяц, а к тому времени солнце высушит мертвую плоть, и связывающие кости жилы рассыплются. Эти мертвецы умрут во второй раз, уже окончательно.
Василий покачал головой, словно отгоняя плохие мысли. То, что предлагал Старец, ему определенно не нравилось.
— Итак, наш план?
— Я перенесу этого… мертвяка ко входу в пещеру, и пока он будет обращать слуг Ми-го «в свою веру», мы заберем динамит. Я перенесу его к самому входу, и дальше — трах-барабах!
Василий кивнул. Конечно, план, который предусматривал наплодить полсотни зомби, его не слишком устраивал, но с двадцатью патронами на дикарей не попрешь, даже при его меткости и мощи Старца, туземцы порежут их на ленточки для бескозырок, просто задавив числом.
— Тогда в путь. Не стоит откладывать на завтра то, что можно выпить сегодня.
Старец вновь придвинулся к пентаграмме. Потом одно из его щупалец захлестнуло петлю на шее ожившего мертвеца и чуть приподняло его над землей. Мертвец, в свою очередь, оказался более прытким и гибким, чем можно было ожидать. Изогнувшись самым невероятным образом, он попытался схватить сдавливающее горло щупальце, но Старец был проворнее. Другое его щупальце ловким движением обвилось вокруг руки ожившего чудовища. Рывок, и рука оказалась вытянута перпендикулярно телу. Третья щупальце ухватило запястье второй руки, и мертвец повис, словно распятый. Мгновение он висел неподвижно, а потом начал извиваться, словно обезумев, но хватка Старца была крепкой. Лишь когда тварь, осознав собственное бессилие, немного успокоилась, Старец придал своему телу горизонтальное положение и загрузил Василия в одну из щелей туловища.
Очень медленно, изо всех сил барабаня по воздуху крыльями, он начал подниматься к вершинам утеса, потом застыл в воздухе и, вновь соскользнув назад к земле, высадил Василия.
— С таким грузом мне высоко не подняться. Выходи из расселины. Я поднимусь с мертвецом и опущусь по ту сторону утесов. Двоих мне на такую высоту не поднять.
Василий понимающе кивнул. Конечно, Старец мог и врать, но оперуполномоченному ничего не оставалось, как поверить своему союзнику. В конце концов, он спас Василию жизнь, и предавать его сейчас Старцу не было никакого смысла.
Выбравшись на песок, Василий неспешно навязал на ноги полосы ткани — остатки своей туники — и неспешно отправился вдоль расселины, стараясь держаться в тени. К этому времени песок стал не просто обжигающе горячим. Василию казалось, что на нем можно жарить, как на раскаленной плите.
О чем он думал в этот момент? Сложно сказать. Мысли Василия, мелкие, словно колибри, кружились у него в голове. А потом ему неожиданно вспомнилась Катерина. Как она там, в далеком Р'льехе? Увидятся ли они снова? Впрочем, даже если увидятся, то не скоро. После теплого приема в НКВД Василий сомневался, что в ближайшее время его вновь отправят за пределы России.
Оказавшись на равнине, Василий огляделся. Старца нигде не было видно, он словно в воду канул. Тяжело вздохнув, Василий покрепче сжал обрез и уверенным шагом направился в сторону руин, тонкой полоской темнеющих на горизонте. Как бы оно ни было, чем раньше он доберется до пещеры, тем лучше. Пусть даже без Старца, пусть без патронов… Он что-нибудь придумает…
И тут его накрыла тень.
— Далеко собрался? — спросил его спаситель, плавно снижаясь.
Василий остановился, вздохнул:
— Ты не торопишься.