– Ты хочешь знать правду? – выкрикивала она ему в лицо, не отводя отчаянного взгляда. – Знай! Да, я состою в тайной организации. Мы возрождаем русские традиции и причастны к древним сакральным тайнам! Туда привел меня мой парень. Помнишь, я упоминала о нем, когда дядя Семен спрашивал про коловрат?.. Он научил меня всему, что я знаю, он сделал мою жизнь осмысленной и полной. И я любила, да, любила его! Вернее, думала, что люблю. До тех пор, пока не встретила тебя! В ту Купальскую ночь все переменилось…
– Ничего не переменилось, – жестко ответил Северин, приближаясь к девушке. – Не нужно оправданий, не пытайся разжалобить меня и уверить в своей любви. Я был слепым щенком и верил тебе, но теперь уже не верю.
В глазах девушки заметалась паника.
Ну что, ведьма, поняла, что номер не прошел?
– Северин!.. – Она протянула к нему руки.
Какие же они нежные и белые – каждая жилочка видна! Вот бы вцепиться в них, как в том сне, и перегрызть, растерзать это лживое тело.
Он схватил ее за шею, сжал сильными ладонями.
– Я задушу тебя, понимаешь, тварь! – хрипло проговорил Северин, чувствуя, что голосовые связки его подводят, а глаза застилает кровавый туман бешенства. – Ты просчиталась! И ты умрешь!
Она не сводила с него глаз, и как ни странно, в этих глазах была покорность, может быть, даже странное облегчение. Она не сопротивлялась. Но Северин вдруг почувствовал знакомый запах, присущий только ее телу, запах меда и полыни. Этот запах лгал ему даже сейчас, когда перестала лгать сама ведьма – он уверял, что Арина – его родной, единственно родной человек, что она любит его…
Это было так мучительно больно, что парень невольно разжал руки, и девушка упала.
Больно! Как же больно!
Он сжал зубы и отступил на шаг.
Она по-прежнему смотрела ему в глаза, мокрая насквозь от водопада, обрушившегося с осины. Прядь золотых волос беспомощно прилипла к щеке… Глаза кажутся особенно огромными на побледневшем треугольном лице.
Ведьма…
– Лучше убей меня! Если не веришь – убей! – Она снова протянула к нему тонкие лебединые руки.
Северин попятился. Уйти! Убежать! Бежать так быстро, чтобы беда осталась позади, не сумела его догнать!..
«Убей! – шепнул лес. – Ты божественной природы и можешь потребовать себе кровавую жертву! Ты в своем праве!»
Северин задыхался, а пульс диким африканским барабаном стучал в висках: «У-бей! У-бей! У-бей!»
Чтобы немного развеять этот морок, пришлось изо всех сил затрясти головой и закусить губу, чтобы ощутить вкус собственной крови.
Арина смотрела на него, уже ничего не говоря. Черная трубка рации валялась у девушки под ногами.
Приступ ярости миновал так же внезапно, как и возник. Вместо него пришло опустошение. Северин отвернулся и зашагал прочь.
Он сам не знал, как добрался до лагеря.
– Эй, парень, тебе не лучше? – как всегда громогласно окликнул его археолог и, разглядев бескровное лицо Северина, сокрушенно покачал головой. – Да, сам вижу, что не лучше. Да на тебе лица нет! Вот уже угораздило удариться!
– Вот же угораздило… – едва слышно повторил Северин.
И Глеб, и девушки, и даже увалень-Никита смотрели на него удивленно и вопрошающе.
«Надо им все рассказать», – подумал Северин отстраненно. Мысли в его голове казались огромными валунами – неповоротливыми и тяжелыми.
– Нас предали, – сказал он, опускаясь на землю возле костра. – Скоро сюда прибудут те парни, что напали на школу.
– Что? – Глеб вскочил, уставился на друга так, словно тот сболтнул невероятную чушь. – Кто нас предал?
Северин промолчал, глядя на рыжее пламя, белкой скачущее по ветке.
– Этого не может быть!
– Почему же, может. Ты сам ей изначально не верил, вспомни. А еще… еще там, в Нави, мне говорили, что среди нас есть предатель…
Он поднял тяжелый взгляд.
Семен Николаевич качал головой, вцепившись в свою бороду, Александра казалась взволнованной, Динка – очень испуганной, стоявший над ним Глеб смотрел сурово и собранно.
И в этот момент снова загромыхало, а на краю поляны, словно тени, возникли черные фигуры с короткими ружьями в руках.
– Вы окружены. Сопротивление бесполезно, – послышался глухой голос.
– Явились! Быстро же! – сквозь зубы злобно прошептала Динка.
– С кем имеем честь? – Глеб, похоже, единственный из компании не потерявший присутствия духа, обвел нападающих медленным взглядом.
– Не твое дело. Меньше будешь знать – дольше проживешь, – ответил один, по всей видимости, лидер.
– А кто из вас Ян? Ты-то можешь снять маску, тебя мы уже видели, – Глеб, казалось, не замечал неприкрытой угрозы.
– Почему Ян? Какой Ян?! – не выдержал его собеседник. – Ты, парень, зубы не заговаривай. Все живо поднялись и марш к яме.
– Что эти придурки себе позволяют! – вскинулась Динка. – Да мы…
– Помолчи, – спокойно прервала ее Александра. – Думаю, мы сейчас не в выигрышном положении.
– Ты права, – неожиданно поддержал ее Глеб. – И утешит меня только одно. То, что, кажется, дорогому нашему Семену Николаевичу наконец придется наравне со всеми взяться за лопату и вспомнить далекую студенческую молодость.
– Смейся-смейся, остряк, – пробурчал археолог, поднимаясь с места. – А вы, значит, ребята, явились чужими руками жар загребать, – покосился он в сторону черномасочников. – И дочку моего друга с толку сбили.
– Блажен кто верует! – хмыкнул главарь. – Арина изначально была с нами, и только ради этого она оказалась в этой экспедиции.
Глеб быстро взглянул в сторону Северина. Тот равнодушно кивнул. Казалось, ему сделали обезболивающий укол. Он ничего не чувствовал. Механически он подхватил лопату и вслед за друзьями пошлепал по мокрой траве к прикрытой ветками и брезентом яме – месту, где находился алтарь могущественного бога Перуна.
Где-то в отдалении опять грохнуло, но здесь было тихо, и даже воздух казался застывшим.
Парни в черном стали по краям ямы, наблюдая за ходом работы.
– Справишься с каменным топором? – одними губами произнес Глеб.
Северин скорее даже не услышал, а почувствовал, что друг сказал – так же как чувствовал теперь речь и настроение деревьев.
Выходит, у Глеба есть план: извлечь из-под плиты секиру и попробовать обратить ситуацию в свою пользу. А что, вполне хороший план. Северин почувствовал, что в нынешнем состоянии легко и не задумываясь убьет тех, кто подвернется ему под руку. Конечно, это опасно, но страх исчез из сердца в тот момент, когда Северин узнал о предательстве Арины. Вернее, даже не исчез, а сменился равнодушием, жизнь – и в первую очередь собственная жизнь – вдруг обесценилась в его глазах, стала мелкой разменной монеткой. Такую и потерять не жалко.