Глаза его сверкали ярко-синим. Зверь смотрел на них сверху вниз. Его металлическое лицо дышало благородством и не походило на морду агрессивного хищника. И тем не менее Адриен положил руку на рукоять своего меча с кабаньей головой.
— Если ты поднимешь на него оружие, то умрешь в мгновение ока, — негромко произнес Жюль.
А затем священнослужитель подошел вплотную к сияющему существу и заговорил с ним на языке, которого юноша никогда не слышал. Но у Жюля он так легко слетал с языка, как будто был для него родным. Его речь была решительной и уверенной.
А затем чудовище ответило! Металлический монстр мог говорить! Его голос сопровождался странными щелчками и гудением. Лев говорил медленно и веско.
Адриен подумал, насколько же безмерна сила знания. При помощи меча он наверняка не победил бы льва.
— Он поможет нам выбраться через дыру в потолке, — сказал Жюль.
— Что? Он нам поможет? Что это за создание?
— Еще один дар древних богов семи королям. Лев считает тебя королем, потому что на тебе этот доспех. Он хотел увеличить дыру, чтобы отправиться с тобой на небо. Разум такого существа состоит из зубчатых колес и магии. Иногда они очень долго думают.
Юноша не смог представить себе колесо с зубами. А затем подумал, каково было бы иметь такое ездовое животное…
— Здорово было бы иметь такого ездового коня!
— Это означало бы твою смерть, глупец, так как разрушило бы равновесие в мире людей и очень скоро вызвало бы любопытство эльфов. Они наверняка не забыли о летающих львах, которые были созданы, чтобы оспорить у остроухих небо и защитить собирателей облаков. Если такой лев появится, они не успокоятся, пока не уничтожат его и его наездника.
А на славного рыцаря, который сражается во славу Церкви Тьюреда и кажется непобедимым, они пока что внимания не обратят. Скромность — не просто добродетель. В этом случае она спасет жизнь.
— Если ты так говоришь, мастер… — подавленно ответил юноша, но мысленно представил, каково было бы летать на крылатом льве и приземлиться на нем посреди Сенного рынка в Нантуре.
— Идем!
Жюль наполовину обошел льва. У металлического чудовища было седло. Священнослужитель поставил ногу на нижнюю ступеньку маленькой лестницы.
Адриен удивленно разглядывал крылья. Каждое перо было изготовлено с удивительным тщанием и вставлено в крыло.
Сколько же золотых дел мастеров работали над этим удивительным созданием? Или древние боги могли создать такое существо при помощи одной только силы мысли?
Адриен обнаружил несколько вмятин и глубоких шрамов на лапе льва.
— Он был в битве? Сражался против эльфов и драконов?
Тем временем Жюль поднялся к седлу. Оттуда, вытянув руки, можно было ухватиться за черенок мотыги и подтянуться наверх. Священнослужитель посмотрел на ученика сверху вниз и произнес с легким укором:
— Конечно, сражался. Он, и его братья, и сестры. Как думаешь, почему эльфы спустя столько тысячелетий еще помнят крылатых львов? Потому что львы как следует потрепали их!
Взбираясь по маленькой лестнице, Адриен пытался представить, как воевать в небе.
Жюль выбрался из дыры. Убрал мотыгу в сторону и протянул руку рыцарю. Адриен не уставал удивляться силе священнослужителя. Учитель подтянул его к себе без особого труда.
Юноша посмотрел на металлическое создание через дыру.
— Ему там, внизу, не одиноко?
— Нет. Такие чувства ему неведомы. И он не один.
— Их там несколько?
— Да, — ответил священнослужитель тем тоном, который использовал каждый раз, когда хотел показать, что разговор окончен. — Их день еще не настал. Они будут ждать, пока эльфы ослабнут. Тогда они завершат дело, начатое во времена богов. Время для них не имеет значения. Столетие для них словно один день. Они созданы для вечности.
Адриен помахал льву рукой.
— Прощай! — негромко сказал он.
Интересно, какие еще сокровища скрывает долина? Столько лет он прожил здесь и ничего не узнал.
Жюль зашагал между ямами к хижине. И ни разу не обернулся.
Юноша старался обходить лужи. Боялся испачкать свой роскошный белый доспех. Интересно, сколько продержится это великолепие? Поистине, только короли и князья могут позволить себе белую экипировку, у них есть слуги, которые целую ночь трудятся над тем, чтобы их господа на следующий день снова могли отправиться в битву в белоснежном доспехе.
Священнослужитель ненадолго зашел в хижину. Когда он появился в дверях, в руках у него был белый щит, на котором было изображено высохшее черное дерево.
— Ты — первый рыцарь ордена Древа Праха, Мишель Сарти. Мы часто говорили о том, что необходимо создать рыцарский орден, чтобы служить славе Церкви Тьюреда. Это мой последний подарок тебе, брат-рыцарь. Носи этот щит с достоинством и не посрами его. Теперь ты должен основать орден, о котором мы мечтали. Старик больше не будет ворчать на тебя. Я доверяю тебе. Знаю, ты сделаешь свое дело хорошо.
Адриен был тронут, к горлу подступил комок. Юноша не мог произнести ни слова.
— Я не очень хорошо умею прощаться, — произнес Жюль.
Уголки его губ дрожали. — Без тебя здесь будет одиноко.
— Я буду навещать тебя, — выдавил из себя Адриен.
— Думаю, мир не отпустит тебя, если ты хоть раз побываешь там. Но я знаю, твое обещание было совершенно искренним. — Священнослужитель протянул юноше котомку с хлебом и бутыль с водой. — Ты помнишь то место, где мы прошлым летом забили косулю? Там совсем неподалеку проходит звериная тропа. Если ты выберешь этот путь, то достигнешь реки до наступления ночи.
Адриен кивнул.
— А дальше как быть? Куда идти?
Жюль улыбнулся, и в уголках его глаз появились мелкие морщинки.
— Вера в бога — самое сильное оружие рыцаря ордена.
С этого момента твоим спутником будет Тьюред. Верь в него, и не разочаруешься. Он будет хорошо присматривать за тобой, ведь ты — его единственный рыцарь. А теперь прощай, братрыцарь Мишель Сарти. Я пойду в хижину. Не хочу остаться в твоей памяти сентиментальным стариком.
Жюль обнял ученика, крепко прижал к себе и похлопал ладонью по спине.
— Ты будешь хорошо сражаться, мой мальчик. Я знаю это.
Внезапно учитель отстранился. Затем вошел в хижину и запер дверь. Адриен услышал звук задвигаемого засова. Некоторое время юноша, ничего не понимая, смотрел на дверь.
Жюль навсегда останется для него загадкой!
С тяжелым сердцем Адриен пустился в путь. Он жалел, что отыскал вход в сокровищницу, ведь сейчас мог бы сидеть в хижине с Жюлем и рассуждать о философии. Впервые за много лет он почувствовал себя одиноким.