— Обе наши телеги представляют собой чертовски крупные цели. Если в головах у кобольдов орудийных расчетов хоть чего-то да тикает, мы проиграем.

— Сейчас ночь. Они увидят нас, когда будет уже слишком поздно. И Нестеус со своими воинами отвлечет их, выпустит столько стрел, что ни один кобольд не отважится высунуться за зубцы.

— Тогда по-прежнему остается единственная опасность — дорога.

— Не беспокойся, друг мой. Во второй половине дня я лично трижды отводил отряды шпионов в район степных кораблей Оргрима. Там нет никаких скрытых потоков и низин. По моему приказу оттащили в сторону даже мертвецов.

Гиерон впервые отвел взгляд от сооружений и посмотрел на князя.

— Мертвецы — не моя забота. Конструкции настолько тяжелы, что трупы под их колесами будут просто раздавлены, с учетом того, конечно, что мы достаточно разгонимся. Меня беспокоит, что наши повозки очень тяжелы спереди и легко могут опрокинуться. Существует закон рычага, и он может повлиять на нашу победу или поражение. Пока что он работает против нас, и ты должен понимать это, Катандер. Если одна из повозок закачается, останется только разбежаться.

Если до этого дойдет, исправить мы ничего не сможем. Но если мы достигнем кораблей крепости, тот самый закон рычага одолеет Оргрима.

— Мы можем себе позволить потерять одну повозку, — отчеканил Катандер. — Поэтому я и велел построить две. Никакой план не идеален. Но с двумя телегами у нас все получится!

Князь наблюдал за тем, как при помощи подъемных механизмов грузили массивные насадки. Они будут достигать пяти шагов в высоту. То есть будут почти такими же высокими, как степные корабли.

Эльфийские снаряды

— Горящие снаряды! — крикнул Оргрим, пригибаясь за большим щитом, который держал Царгуб.

Один из кобольдов бросился к мачте, торчащей посреди палубы корабля, и зажег два больших фонаря, которые тут же подняли на мачту.

Стрелы глухо бились о щит. Кентаврийские стрелки, должно быть, узнали Оргрима. Никогда прежде не вели полукони такого сильного ночного обстрела. Затянутое тучами небо, поглощавшее свет звезд, способствовало успеху атаки. Противника было очень трудно рассмотреть, но скоро все изменится.

— Мне не нравится, когда кобольды возятся с жаровнями, — проворчал Царгуб.

Оргрим очень хорошо понимал вожака стаи. Давно уже не было дождя, а они сидели на большой куче отлично высушенного дерева. Это было все равно, что, сидя на дровах, играть с огнем. Но они должны видеть хоть что-то. Преимущество их бесчисленного количества орудий будет утрачено, если кобольды не сумеют разглядеть цели!

Сигнал был передан дальше. На соседних степных кораблях загорались зеленые фонари.

Несмотря на предсмертные крики раненых в лагере и на соседних повозках, Оргрим слышал возню на орудийной палубе. Герцог представил, как готовятся обернутые пропитанными маслом тряпками глиняные снаряды, как мастероружейник наполняет и поджигает железные жаровни на треножниках.

Еще одна стрела ударилась в толстый деревянный щит. Совсем рядом заревел от боли раненый бык. Оба больших торсионных орудия на турелях качнулись влево. Что случилось?

Оргрим отважился на миг высунуть голову из-за щита.

В тот же миг в жаровне у мачты вспыхнул огонь. Почти мгновенно на верхнюю палубу обрушился град стрел. Они слетались на свет словно мухи на мед.

Над пламенем жаровен держали факелы. Подбежали два кобольда, чтобы поднести факелы к снарядам.

— Куда вы стреляете, если ничего не видите? — спросил Царгуб.

— Сначала в холмы. Они все еще будут там, где были на закате. А потом мы их увидим. — Оргрим наблюдал за тем, как орудие заряжали глиняным снарядом. Факел лишь слегка касался фитиля. И снаряд тут же охватывало пламя.

— Опустить первый левый борт! — крикнул командир расчета.

— Прочь отсюда! — Оргрим потащил Царгуба в сторону, деревянная защитная стена с зубцами была откинута.

— Огонь!

Командир отпустил рычаг. Огненный шар с шипением ринулся в ночь. По гладкой траектории он устремился к ближайшему холму, чтобы превратить сухую траву в стену пламени.

Всего лишь два удара сердца спустя выстрелило и второе орудие.

Там, куда попал первый снаряд, взметнулся вверх фонтан пламени. Оргрим не знал, что скрывается внутри глиняных снарядов. Когда их поднимали, внутри что-то плескалось.

Снаряды были взяты из арсенала военного флота Рейлимее.

Их создали эльфы. Повсюду на холме взлетали вверх струи пламени. Они вырывали кентавров из-под покрова ночи. Теперь стреляли и на орудийной палубе. Тяжелые арбалеты, вмонтированные между зубцами, тоже вступили в мелодию смерти. Слышалось шипение снарядов и свист болтов, металлические щелчки орудий, которые перезаряжали снова и снова. Герцог никогда не представлял себе, какой ад может устроить его войско. Это уже не война! Должно быть, все выглядело именно так, когда пал Расколотый Мир.

Война — это войска, которые движутся друг на друга на поле брани. Безусловно, лучники были всегда. Смерть издали… Ни единого честного удара дубинкой. А здесь уже не видишь даже, кого убиваешь.

На равнине метались тысячи теней. Кентавры и конные лучники. Наконечники стрел поблескивали в свете пламени.

Оргрим увидел горящего кентавра, который продолжал нестись дальше и поднял лук, чтобы сделать последний выстрел.

А затем один из глиняных снарядов вдруг взорвался в воздухе, и всего лишь мгновение спустя степной корабль оказался объят пламенем.

— Меняйте снаряды на каменные! — крикнул полководец.

Кобольд, командовавший обслугой, передал приказ дальше.

Еще один огненный снаряд взорвался в воздухе.

— Что происходит? — прошептал Царгуб.

— Мауравани. Только они могут попасть в снаряд на лету.

Они где-то там, в степи. Наверняка не верхом. Мы не увидим их, даже если подожжем всю степь. — Оргрим заговорил громче. — Подайте сигнал смены на каменные снаряды. Закройте ящики с огненными снарядами. Скорее!

Кобольд с факелом, стоявший рядом с герцогом на возвышении возле орудия, вдруг откинулся навзничь. Его факел описал в воздухе широкую дугу.

Оргрим поймал факел на лету и сбросил с палубы. На одной из грузовых мачт уже раскачивался следующий подготовленный для выстрела снаряд.

— Опускайте снаряды. Немедленно! Заприте их!

Загорелся еще один степной корабль. Фонтаны огня взметнулись выше мачты. С верхней палубы сыпались горящие фигуры.

На мачту взвились голубой и зеленый фонари. Один из кобольдов рассыпал по палубе песок, который тут же стал окрашиваться в темный цвет. В воздухе витал запах горелой плоти. Оргрим поймал себя на том, что облизывается.