Это были не боевые ранения, а украшения. Такие шрамы делали честь воину.
Королева обвела взглядом дома на берегу. Там были фахверковые постройки из глины, ивовых веток и украшенных пышной резьбой балок. Ярко-желтые деревянные щиты на ржавых железных прутьях рекламировали товары ремесленников, поселившихся вдоль притока. Плащи из тюленьих шкур, янтарные украшения, серебро и толстостенные глиняные горшки любых размеров, которые якобы были крепче тролльского черепа… Каждый дом был выкрашен в свой цвет.
Преобладали желтые, красные и бирюзовые оттенки. Но встречались и светло-зеленый, и белый, словно кость. Все строения были в грязных потеках. На покосившихся стенах, будто геометрические опухоли, росли эркеры.
Ни один из домов не был выдержан в едином стиле. Редко можно было встретить два одинаковых окна, этажи тоже были разной высоты. Двери размером с амбар располагались под крохотными балконами с коваными позолоченными перилами. Все фронтоны острыми вершинами уходили в скрытое за тучами небо. На них почти не удерживался снег, который обильно выпадал здесь в течение зимы. У большинства невысоких домов была еще одна дверь, под фронтоном дома.
Фальрах держался рядом с королевой, лицо его не выражало ничего. Со вчерашнего вечера он перестал задавать вопросы о смысле этой вылазки. Он считал мероприятие капризом, причем чрезвычайно опасным. Эмерелль знала точку зрения эльфа, хоть он и встал на ее сторону. Любовь делала его безусловно лояльным. Странно было видеть перед собой Оллонейна, а говорить с Фальрахом. Мастер меча ясно высказал бы ей все, что думает об этом предприятии, о том, чтобы соваться вдвоем во враждебно настроенный город. Танцующий Клинок тоже оставался рядом всегда, какую бы глупость она ни совершала. Во многом эти эльфы были похожи, несмотря на то что причины их поступков были в корне различны. Олловейн никогда не любил ее. Он так и не сумел оправиться от потери Линдвин. Та была одаренной волшебницей, однако преданность ее была весьма сомнительна, как и преданность всех благородных эльфов из княжеского дома Аркадии. Линдвин погибла у скального замка Филанган.
Эмерелль натянула поводья. Ее серый жеребец замер.
Сколько было убитых! И, несмотря ни на что, тролли завоевали трон Альвенмарка. Жертвы оказались напрасны. По крайней мере впечатление создавалось именно такое…
Она посмотрела вниз, на замерзший канал. Лед сковал грузовые баржи, ярко раскрашенные лодки с нарисованными на бортах глазами. В некоторых местах краска осыпалась с суденышек, открывая более глубокие слои. Синий, нанесенный поверх красного. Грязно-белый поверх бутылочно-зеленого.
Все, что когда-то было Олловейном, осыпалось. Душа Фальраха, того мужчины, которого она когда-то любила, снова проснулась. Каково было ему вернуться? По его ощущениям, прошел, наверное, всего лишь миг с тех пор, как жгучее драконье дыхание оборвало его жизнь. А для нее минуло множество столетий. Сколько же слоев новой краски лежат поверх Эмерелль, которую он знал когда-то? Может ли она вернуться?
Просвечивает ли еще что-то, как у тех старых лодок, которые держит крепкой хваткой ледяная рука?
Она потеряла трон. У нее не стало родины. Странствующий рыцарь, как тогда, когда она впервые повстречала Фальраха.
Но тогда у нее была задача. Цель, ради которой она принесла в жертву все. А недели, что прошли с тех пор, как корона была потеряна, она просто плыла по течению. Эмерелль не знала, какую цель избрать. Она меланхолично улыбнулась. Как бы там ни было, эльфийка знала, чего не хочет. Никогда не возвращаться в тронный зал замка Эльфийский Свет. Никогда не носить корону!
Она посмотрела вниз, на лед. В некоторых местах изломанные глыбы наползли друг на друга, образуя горы с плоскими вершинами. Копоть и прочий мусор оскверняли белый цвет. В центре, где течение было максимально сильным, лед, казалось, был очень тонким. Под ним просвечивала темная вода.
Королева украдкой бросила взгляд на своего спутника. Олловейн, наверное, до конца своих дней чувствовал бы себя виноватым перед Линдвин. Неужели он действительно любил ее? Или только эта вина связывала его и эльфийку? Эмерелль никогда больше не узнать этого.
Королева не знала, что именно случилось с ее мастером меча после битвы у Мордштейна, но личность Олловейна стерлась полностью. Вероятно, он стал жертвой подлого колдовства, когда был пленником лутинов. Эльф напоминал кусок пергамента, отскобленного острым клинком. История его длившейся много столетий жизни была полностью удалена из памяти. Остался только чистый лист.
И Фальрах захватил власть над телом Олловейна. Он был предыдущей инкарнацией души мастера меча, пожалуй, самым известным полководцем среди эльфов. Гениальный тактик, любимец женщин, истинный обманщик. Ее первая любовь.
Фальрах отдал жизнь в Драконьей войне, чтобы спасти ее.
Много веков плакала она о нем. Находила каждую инкарнацию его души. Долгое время думала, что ее горе и боль вечны.
Надежно скрытые под маской холодной правительницы, они всегда были рядом, но со временем превратились в суетное упрямство.
Время, шлифующее гранитные скалы и обращающее их в равнины… Время — властелин всего. Даже ее любовь и себялюбивая боль подчинились ему. Она не забыла Фальраха, но, сама того не желая, влюбилась в Олловейна — мастера меча, самоотверженного рыцаря, никогда не поступавшегося своими идеалами, не признававшего компромисов, которых требовала сложная политика ее правления. Во время последней встречи они сильно поссорились. Он поставил ее в безвыходное положение. Она послала его в библиотеку Искендрии, чтобы отыскать утраченное знание. Его сопровождала лутинка Ганда. Именно эта лутинка и украла книгу, некогда созданную Мелиандром. Умным, нежным Мелиандром. Еще одна жертва времени, с грустью подумала Эмерелль. Ее брат был намного чувствительнее ее. Он сам лишил себя жизни, чтобы покончить со своей мировой скорбью. Меланхолия потушила его жизнь, длившуюся много веков.
Каждому входившему в библиотеку говорили о том, что самое тяжкое преступление — это похищение книги или уничтожение текста. Преступление, всегда каравшееся смертной казнью… Эмерелль была совершенно уверена в том, что Олловейн не крал книгу Мелиандра. Это наверняка сделала Ганда. Но мастер меча взял вину на себя и настоял на том, что Ганда невиновна.
Чего стоит королева, ставящая себя выше законов? Чего стоят законы, если они не равны для всех?
Она не смогла окончить честную жизнь казнью во дворе своего замка. Она злилась на Олловейна, который, очевидно, считал, что его ранг и ее любовь уберегут от наказания. Она послала его на битву с троллями и приказала живым не возвращаться. И он повиновался, как всегда. Наверное, ей никогда не узнать, что именно произошло. Олловейна больше не было. Посланник, который должен был отменить ее приказ, даже не добрался до Танцующего Клинка. «Никто уже не доберется до него», — с горечью подумала она.
— Нандалее.
Сердце сделало два удара, прежде чем Эмерелль осознала, что зовут ее.
— Думаю, они пришли из-за нас, — негромко произнес Фальрах.