Песок вокруг столовых гор, защищавших сад Ядэ, был пронизан магией. Древнее заклинание драконов действовало на протяжении тысячелетий. Оно пережило своих создателей, не потеряв смертоносной силы. Песок чувствовал незваных гостей. Как именно, Эмерелль не знала. Предполагала, что касание ног оживляет защитное заклинание. И она на собственном опыте убедилась: не важно, одна пара ног или же много сотен.

Песок, насыщенный мелкими, острыми, словно иглы, осколками скал, собирался неподалеку от столовых гор. Старая магия поднимала его, пока он не закрывал небо подобно огромной туче. Буря была подобна хищнику, плененному в клетке, мучимому стражниками, которые бьют колючими прутьями, пока зверь не приходит в слепое неистовство, а затем открывают клетку. Достигнув уничтожающей силы, буря начинала катиться навстречу бредущему по пустыне. И даже по пути она продолжала набирать силу. Она утихала только тогда, когда ни одна нога больше не касалась песка.

Решетка из свинцовых прожилок ослепляла смертоносное заклинание. Покидая пещеру, они должны спешить. Нельзя тратить время на поиски верного пути в сад Ядэ. Нужно знать, какое ущелье не заканчивается тупиком. У них оставалось немногим больше, чем полдня, прежде чем драконье дыхание нападет снова.

Интересно, как выглядит сад Ядэ сегодня? Когда-то туда удалился повелитель Альвенмарка в поисках мира. Только избранные могли пойти с ним. Эльфы-драконники, мудрейшие из ламассу, пегасы, которых он держал в качестве собак, насмехаясь над их развеселой жаждой жизни…

Эмерелль почувствовала, что сердце ее стало биться медленнее. Ожоги увлажнялись. Они вытягивали жидкость из ее тела. Даже если ей удастся противостоять боли, она высохнет изнутри. Эльфийка подумала о древнейшем своем враге.

О предателе и лжеце, определившем ее юность. Былой гнев должен стать ее союзником в борьбе со смертью!

Когда она подумала обо всем том, что потеряла, гнев ее пробил брешь в летаргии. Эмерелль восстала против темноты.

Боль захлестнула ее. Впиваясь в тело, гоня разум в пропасть безумия. Королева хотела закричать, но горло ее пересохло и ни единого звука не сорвалось с ее губ.

— Это предсмертные судороги, — произнес брюзга. — Это я вижу не впервые. Сейчас все закончится.

Она хотела посмотреть, кто это. Но глаза слиплись от песка и засохших слез. Веки словно склеились. Координированно двигать руками она не могла. Они дернулись вверх, не в силах оторваться друг от друга.

Эмерелль дала волю гневу. Ей нужна была жидкость. Она могла бы убить этих троих. Одно слово силы могло бы иссушить их, и соки кобольдов дали бы новую силу ее умирающему телу. В голову пришла мысль. В пещере три сотни кобольдов. Каждый выдох стоил ей части жидкости. Сухой воздух пустыни крал это драгоценное сокровище. Эмерелль попыталась придумать заклинание, позволявшее отнять его у пустыни.

— Она долго держится, — произнесла женщина-кобольд.

— Я принес нож, — послышался более молодой голос. — Теперь нужно наложить на руки жгуты.

— Это тщетные усилия, — проворчал брюзга. — Позвольте ей спокойно умереть.

Впервые Эмерелль готова была согласиться с ним. Ее заклинание действовало. Жидкость пролилась в ее застывший в немом крике рот.

Вокруг правого плеча что-то завязали и затянули.

— Нужно вонзить клинок в локтевой сустав, если хочешь сделать все правильно, — пояснил женский голос.

Эмерелль почувствовала давление, но боли не было. Из ее горла вырвался вздох.

— Она приходит в себя. — Голос молодого мучителя звучал растерянно.

— Что это такое? Посмотри на ее руки.

Клинок угодил в нерв, не превратившийся в пепел из-за мучительной жары. Жестокая боль кольнула подобно раскаленному копью света, пронзив затуманенное сознание. Эмерелль почувствовала, как по кости скользнул металл. Алая ярость смыла ее сдержанность. Она уже не была самой собой.

Ее наследство рвалось наружу изо всех сил.

— Ее руки! Клянусь духами наших предков, ты только посмотри на ее руки! Ты видишь свет? Она… — Слова брюзги потонули в крике.

Цена мира

Адриен оперся на мотыгу и устроил небольшой перерыв. Жюля нигде не было видно. Впрочем, со дна ямы обзор был не очень широк. Учитель любил часами сидеть на маленьком холме из пепла и земли, наблюдая за тем, как работает будущий рыцарь. Каждый раз, когда Адриен замирал, последователь Тьюреда отпускал колкое замечание. Для священнослужителя он был необычайно язвителен. Слова Жюля ни разу не пролетели мимо цели, всегда выбивали из Адриена остатки сил. Но сейчас учителя, к счастью, рядом не было.

Изнуренный мальчик провел забинтованными тряпьем руками по лицу. Несмотря на то что было довольно прохладно, по его телу ручьями лился пот. Упражнения начинали приносить плоды. Адриен чувствовал пробуждающуюся силу.

Кожа на его руках стала грубее. После того как она вся покрылась кровавыми волдырями, появились мозоли.

Над ямой скользнула тень. Адриен обеспокоенно взглянул на небо. В вышине собирались темные тучи. Кружил орел.

Мальчик помахал ему рукой. Крупная птица в последнее время постоянно была в поле зрения. Она единственная регулярно появлялась над долиной.

Бывший воришка негромко выругался. Это была самая ужасная мука. Ледяной дождь мешал его работе сильнее, чем все остальное. Ученик Жюля мерз, выбивался из сил и от дрожи еле держал в руках мотыгу. Кроме того, дождь смывал землю и мелкие камешки обратно в яму. Дыра, в которой стоял Адриен, была уже более шести шагов в ширину. Мальчик то и дело расширял ее по указанию учителя и начал сомневаться в том, что Жюль выбрал правильное место для раскопок. Не был он уверен и в том, что Жюль знал, что они вообще ищут.

На протяжении всей последней недели Адриен пробивался сквозь слой камня. Жюль утверждал, что это сплавившийся камень Зала Стратегов. Слово «стратег» было мальчику непонятно, а Жюль не стремился объяснить. Похоже, речь шла о зале для полководцев или особенно известных воинов. В любом случае, это были люди в красивой обуви.

Расплавились не все камни. Бывший воришка постоянно находил обломки, а вчера выкопал две пары каменных ног в сандалиях, ремешки на которых были украшены защитными амулетами. Интересно, что за люди отправлялись воевать в таких сандалиях?

Каменный Лес будоражил его фантазию, когда у него оставалось достаточно силы для того, чтобы мечтать. Как выглядел мраморный город? Что за люди здесь жили? И откуда Жюль так много знает об этом? Неужели такие вещи написаны в книгах? Последователь Тьюреда вечерами учил Адриена читать и писать, но тот полагал, что рыцарям такие глупости ни к чему.

Вздохнув, мальчик принялся за бесконечную борьбу с обломками и камнями. Должно быть, сверху по склону сползло большое здание. Все было вперемежку: фрагменты камня, черепица, погнутые и наполовину расплавленные медные пластины. Из-за структуры грунта края постоянно осыпались, и он вынужден был постоянно расширять яму. И чем сильнее он углублялся, тем хуже становилось.