Пар продолжал заволакивать все вокруг, уходил вверх, проникал под вагоны. Сэйерс, целый и невредимый, лежал на шпалах, боясь пошевелиться. Только по чистой случайности ему ничего не отрезало. Сверху доносились взволнованные голоса, крики, яростные объяснения. Он мысленно представил себе лицо Луизы в последний момент, когда он ее видел. Оно было застывшим, как на фотоснимке.
Том понял — все это время она играла. Последние двенадцать часов лишь притворялась ради спасения своей жизни, поскольку наверняка думала, что ей угрожает опасность. Она обманула Тома, заставив поверить в сочувствие к нему. Сэйерс считал ее своей союзницей, а Луиза всего-навсего имитировала доверие и ждала подходящего момента избавиться от него. И как только такая возможность представилась, она немедленно ею воспользовалась.
Сэйерс заставил себя вылезти из-под вагона. Юркнув между колесами, он очутился на открытом пространстве, в самом центре железнодорожного полотна. Поезд отделял его от платформы. Пролезать под ним еще раз Сэйерс не решился. Снизу вагон выглядел жутко, напоминая непреодолимую стену.
Том услышал, как его зовут, но кто здесь мог знать его имя? Разве что полицейские. Затем раздались переливы полицейских свистков.
Сэйерс двинулся прочь от скрытой вагонами платформы. Он пересек второе полотно, затем, опираясь на здоровую руку и отталкиваясь от земли и опоры ногами, забрался на пустую платформу, выпрямился и снова услышал свистки, — на этот раз они звучали совсем близко, на расположенном рядом пустыре.
Сэйерс догадался, что полицейские пытаются окружить его и уже близки к цели. Обернувшись, он заметил любопытные лица в окнах поезда. Стоявшие на платформе полицейские и пассажиры скорее всего предположили, что он попал под колеса и либо уже погиб, либо умирает, но как только поезд отойдет, они сразу же его увидят. Сэйерсу оставалось либо немедленно бежать к металлическому мосту, либо, распахнув двери первого попавшегося вагона, войти в него.
Он ничего не терял. Луиза утрачена для него навсегда. Ничто его больше не сдерживало.
В вагон Сэйерс заходить не стал — предпочел, не тратя времени, бежать. Он рванулся к краю платформы, миновал мост, откуда его могли бы увидеть, спрыгнул на землю и, с ходу перемахнув через штакетник, скрылся в зарослях кустарника.
Том решил забыть и Луизу, и ее взгляд. Думать ему сейчас следовало только о себе, о том, как бы не попасть в руки полиции.
Он на секунду остановился и огляделся. Позади него находилась окруженная кустарником станция, впереди лежали поля. Устремись Сэйерс гуда, и он оказался бы как на ладони. Ближайшее поле пересекала оставленная телегами колея, шедшая к железнодорожному полотну и скрывавшаяся под ним в подземном кирпичном туннеле.
Пригибаясь к земле, Сэйерс бросился к укрытию. Теперь его союзниками были лишь скорость и скрытность. Утопая по щиколотку в грязи, он добежал до туннеля, высокого, как дом, но очень узкого. Две телеги в нем разъехаться не смогли бы. Тому потребовалось всего несколько секунд, чтобы проскочить туннель, вслушиваясь в свое прерывистое дыхание и тихий плач.
Он удивился собственным слезам.
На противоположной стороне туннеля Сэйерс остановился и взял себя в руки. «Плачем делу не поможешь», — подумал он, смахивая рукавом слезы. Успокоившись, Том зашагал вперед. Вскоре он очутился на аллее, по обеим сторонам которой тянулись заборы. Сэйерс медленно побежал. Он не знал, насколько далеко оторвался от своих преследователей.
Впереди виднелся перекресток. Добежав до него и немного подумав, Сэйерс ушел вправо. Вскоре аллея пошла в гору. Заборы кончились. Вдали показался фермерский домик. Сэйерс сошел на тропинку, ведущую вдоль дороги и поросшую травой. На вершине холма он снова остановился, посмотрел назад, на аллею. Он ожидал увидеть там вытянувшихся в цепь полицейских, но, к его радости, аллея была пуста.
Том не смог разглядеть станцию, скрытую от глаз деревьями. Взору открывались лишь поля, которые он только что пересек. Где-то далеко внизу копошилась кучка людей — маленькие фигурки двигались в совершенно противоположном направлении.
Настроение Сэйерса заметно улучшилось, и он зашагал вперед уже бодрее. Через два часа он начал уставать, дыхание стало сбиваться, временами от страшного голода сильно кружилась голова. Он попил из бьющего в торфянике ручейка, но голод не унялся. Больше суток Том ничего не ел, если не считать маленького пирожка, купленного на несколько пенни, обнаруженных в кармане украденного в баре пальто.
День клонился к вечеру. Небо вдруг потемнело, вскоре пошел дождь. Впереди темнел заброшенный дом. Сэйерс заскочил в него в надежде переждать непогоду. Дверей и окон в доме не было, крыша местами протекала. Однако балки оставались крепкими, как и пол внизу и на чердаке, что позволило ему немного обсохнуть. В доме определенно никто не жил уже несколько лет, использовался он в качестве загона для овец. В углу одной из комнат, когда-то, как догадался Сэйерс, служившей гостиной, фермер оставил на зиму овцам мешок с репой.
Большая часть ее сгнила. Покопавшись в мешке, Сэйерс нашел одну, еще не тронутую порчей, и жадно вгрызся в нее, но сразу же выплюнул кусок. Он подумал, что если ее сварить, то она станет более или менее съедобной, но не нашел в доме ни кастрюли, ни спичек.
Том взглянул в окно и увидел небо, закрытое плотными облаками. Согласно выработанному им плану путь его лежал на юг. В той части страны у него было несколько друзей. Сэйерс прекрасно сознавал — оставаться здесь нельзя. Обвиненный в самых невероятных, не совершенных им преступлениях, он рано или поздно попадет в руки закона. Еще долго полицейские будут искать его по самым разным местам, призывая население к бдительности.
Бежать, только бежать. И чем дальше он уйдет отсюда, тем быстрее его забудут. Сэйерс надеялся незаметно добраться до Брикстона, где в его доме, в потайном месте под полом, хранилась небольшая сумма денег и кое-какие драгоценности. Неприкосновенный запас, время которого пришло. Он помог бы продержаться несколько месяцев.
Когда дождь наконец закончился, Сэйерс опять взглянул на небо и решил, что если сейчас отсюда не выбраться, то придется остаться здесь на ночь.
Перспектива спать голодным, среди превратившихся в камень, но не потерявших запаха овечьих лепешек вовсе не прельщала. Кроме того, за ночь вонь впитается в одежду и люди начнут шарахаться от него. Он немедленно вызовет подозрение.
Подняв воротник пальто, Сэйерс вышел из дома и направился по тропинке через холм, вперед. Вскоре опять пошли заборы. Тропинка уткнулась в один из них. Выломав доску, Сэйерс пролез в образовавшуюся дырку. Тропинка вилась дальше, уводя в показавшийся невдалеке поселок, состоявший из нескольких коротких рядов невысоких домиков и спиралеобразной башни над угольным разрезом. На первый взгляд казалось, что поселок вырос вокруг шахты, владела которой одна из семей, и увеличиваться в размерах не собирается. Жили здесь, пришел Сэйерс к мысли, угольщики, имевшие в поселке все необходимое — лавки, школу и уэслианскую методистскую церковь.