Глаза Авины широко раскрылись. Был полдень и ее зрачки казались черными щелочками на фоне голубых озер. Она приоткрыла рот и провела своим розовым остреньким язычком по темным губам.
— Простите, Повелитель, но зачем вам это понадобилось, — сказала она.
Улисс не думал, что она поймет, если он станет объяснять понятия жалости и сострадания. Эти черты у нее были, она казалась очень чувствительной, нежной и ранимой, насколько был способен ее народ. Но для нее вагарондит были даже хуже животных. Он не мог презирать ее за это. Его собственный народ онондага и сенека чувствовали то же самое, как и другие его предки — ирландцы, датчане, французы, норвежцы.
— Скажи мне, — попросил он, — это правда, что вагарондит тоже считают меня своим богом? Разве они не совершили свой великий набег только для того, чтобы перенести меня в свой замок?
Авина хитро взглянула не него, затем ответила:
— Ты же бог, тебе видней.
Он заломил руки и выдохнул.
— Сколько раз я тебе уже говорил, что мои мысли в камне слишком изменились. Я ничего об этом не помню, хотя, несомненно, верю, что все еще вернется на свои места. Единственное, что я отлично понимаю, так это то, что вагарондит — такие же мои люди, как и вуфеа.
— Что? — вымолвила Авина и потом добавила тихим голосом, — мой Повелитель? — Она была потрясена.
— Когда бог, наконец, заговорил, он сказал совсем не то, что от него ожидали услышать, — проговорил Улисс. — Зачем же богу говорить то, что уже знает каждый. Нет, бог видит дальше и глубже любого смертного. Он знает лучше, что нужно его народу, даже если тот так слеп, что не может сказать, что будет хорошо, а что — плохо на долгом пути вперед.
Наступила тишина. В комнату влетела муха и Улисс подивился, как живуча эта зараза. Если бы человечество было достаточно развито, то… А потом он подумал, что вряд ли человечество было достаточно развито. Даже в 1985-м казалось, что оно выродится само по себе благодаря голоду и загрязнению окружающей среды. А вот обычное домашнее насекомое, его дальний родственничек, таракан, процветал и буквально наводнил деревню.
— Я не понимаю только, что мой Повелитель этим достигнет, — сказала Авина, — или почему старинные жертвоприношения, которые удовлетворяли моего бога много веков подряд и против которых он никогда не говорил ни слова…
— Тебе придется молиться, чтобы понять, Авина. Слепота ведет к смерти, ты же знаешь.
Авина закрыла рот и потом кончиком языка облизала губы. Он осознал, что туманные утверждения только приводят их в панику, что за ними те видят только плохое.
— Иди и скажи вождям и жрецам, что я хочу держать совет через время, которое понадобится человеку, чтобы не торопясь обойти все в округе. И скажи рабочим, чтобы потише стучали по крыше, пока мы будем держать совет.
Авина вскочила и выбежала из зала, и в течение пяти минут все приглашенные, что были не заняты охотой, собрались внутри замка. Улисс сидел на громадном, холодном гранитном троне и объяснял, чего он собственно хотел. Они казались ошеломленными, но никто не возражал. Аузира сказал:
— Наш Повелитель, так что же ты в действительности хочешь получить от такого союза?
— С одной стороны, я хочу прекратить эту бесполезную резню. С другой, я стремлюсь отобрать из вуфеа и вагарондит лучших бойцов для экспедиции против Вурутани.
— Вурутани! — забормотали они в страхе и ужасе.
— Да, вурутаны! Вы удивлены? Вы ждете, чтобы исполнились древние пророчества?
— О, да, Повелитель, — сказал Аузира. — Будто в самую суть, наши колени дрожат, а кишки ушли в пятки. (У вуфеа храбрость находилась в кишках).
— Я поведу вас против Вурутаны, — сказал Поющий Медведь. Он только не знал, что такое Вурутана и как с ним бороться. Он постарался как можно больше выудить сведений, не подав им вида о своем невежестве. Он не думал, что стоит показывать забывчивость по отношению к Вурутане. Это сошло бы с другими, незначительными вещами, но Вурутана был так важен, что он не смог бы забыть и малейших деталей. Так, по крайней мере, считали вуфеа. — Вы пошлете гонца в ближайшую деревню вагарондит и расскажете им о моем появлении, — сказал он, предоставив им самим вырабатывать практические методы подхода к злейшему врагу. — Скажите, что я скоро нанесу им визит, и что мы доставим пленников вагарондит, если они, конечно, обеспечат нам безопасность, и там их освободим. А вагарондиты освободят всех вуфеа, какие только у них имеются. Мы будем держать большой совет, а потом пойдем в другие деревни вагарондит и проведем там собрания. Я выберу бойцов вагарондит. Я хочу сопровождать вас, и потом мы пересечем прерии и пойдем в поход против Вурутаны.
Внутри замка было много света. Обе двери были закрыты, а большая дыра в крыше на другом конце оставалась еще не заделанной. Свет выявил выражение их лиц, покрытых короткой, лоснящейся шерстью и их взгляды, сверкающие друг на друга. Их глаза: голубые, зеленые, желтые, оранжевые — казались кошачьими и зловещими. Их хвосты вертелись из стороны в сторону и еще больше выдавали царившее вокруг волнение.
Они ждали, что он поведет их на истребительную войну против вагарондит. Теперь он проповедовал мир и, что хуже всего, им предстояло поделить своего бога с бывшими врагами.
— Ваш настоящий враг — Вурутана, — сказал Поющий Медведь, — а не вагарондит. Идите и делайте, что я велел.
Неделей позже он вышел через северные ворота на хорошо утоптанную тропинку между садами и полями кукурузы. Старики, молодые бойцы, оставленные охранять деревню, самки и детеныши следовали за ними, крича и волнуясь. За ними шагало трое вуфеанских музыкантов — словно в духе 76-го, подумал он — барабанщик, флейтист и знаменосец. Барабан был сделан из шкуры и дерева. Флейта вырезана из кости какого-то гигантского животного. Флаг представлял собой высокое копье с перьями, выходящими под прямым углом к древку и увенчанное головами орлоподобных птиц, большой рысеподобной кошки, гигантского кролика и лошади. Эти головы соответствовали четырем кланам или фратриям вуфеа. В деревне жили все кланы, и эта клановая система связывала племя вуфеа в единую семью. Насколько он понял понятия мира и дружбы существовали между кланами одной деревни, а не между отдельными племенами. Так, еще совсем недавно, кланы кролика различных деревень не враждовали между собой, зато среди рысей и лошадей шла непрерывная война. Потом они заключили мир и к ним присоединились кланы орла, остававшиеся доселе нейтральными. И уж только потом деревни выступили единым фронтом против вагарондит. Улисс не понимал систему: она казалась очень сложной, запутанной и нежизнеспособной, но вуфеа признавали только ее.
За знаменосцами и музыкантами, игравшими бравурную музыку, шел Верховный жрец и два младших жреца. У них были шапки из перьев, массивные бусы и жезлы. За ними шествовала группа из двадцати пяти молодых воинов, так же выряженных в перья, бусы и разукрашенных зелеными, черными и красными полосами на лице и груди. За ними тянулась шеренга из шестидесяти старших воинов. Все воины были вооружены томагавками, каменными ножами и копьями. Он несли луки и колчаны стрел. Они жаждали попробовать свое новое оружие на вагарондит. Во всяком случае — молодые. А старые, находясь от Улисса на приличном расстоянии, выражали новому оружию свое презрение. Но он слышал лучше, чем они думали.