«Все то же самое,– отрешенно подумал Мазур.– Как и следовало ожидать. Наше зеркальное отражение. Лимит времени, неумолимая секундная стрелка, четкий приказ, классическое „следую своим курсом“. Кто не успел, тот опоздал. И некого винить, кроме себя, ты давно и хорошо знал, что опаздывать не имеешь права... Наше отражение в зеркале».
– Нельзя надолго тут задерживаться,– продолжал Драйтон, судя по словоохотливости, твердо решивший зарабатывать жизнь.– В этом районе уже несколько дней болтаются ваши корабли... конечно, и наши тоже, но нам запрещено устраивать открытые морские сражения. Думаю, вам тоже, а?
Черное тело взметнулось над бортом, приземлилось на палубу, звонко шлепнув ластами,– и тут же на носу раздался схожий шлепок, словно эхо. Мазур не пошевелился – он сразу разглядел охватившие талии обоих белесые пояса.
Морской Змей выплюнул загубник, сдвинул на лоб маску:
– Болтаете?
– Беседуем с клиентом...– сказал Мазур.– Что там?
– Да все нормально,– сказал Морской Змей, глядя сквозь него пустыми, спокойными глазами.– Когда они начали втягивать буй, стало ясно, что могут слинять. Ну, мы и прилепили «кастрюлю». А поскольку делать после этого там было нечего, пошли посмотреть, как у вас дела обстоят. Ничего, нормально...
– «Будильник» на сколько поставили?
– На полчаса. К чему затягивать?
Мазур примерно представлял себе то, что должно было вскоре произойти, он бывал на подводных лодках. Удар, толчок сбивает людей с ног, струя воды хлещет внутрь, мигает аварийное освещение, ошалелая паника первых секунд, лихорадочно задраивают переборки, пытаются привести в норму рули, выровнять лодку...
Вообще-то, у тех, внизу, есть кое-какие шансы. При невероятном везении и соответствующем оснащении часть экипажа может и спастись. Бывали в океане чудеса и похлеще. Крохотные шансы, но есть – и черт с ними со всеми, думать о них больше не следует. Все равно не побегут жаловаться ни ахатинским властям, ни в Морской суд Гааги, если кто-то выживет, затаят обиду при себе. Мы на их месте тоже не бегали бы по судам и властям, законы игры известны давно и хорошо...
– Когда пошел отсчет взрывателя? – спросил вдруг Драйтон.
– Ага,– сказал Мазур.– Он понимает по-русски... Да, Драйтон?
– Я профессионал, господа...
– Как он? – спросил Морской Змей у Мазура так, словно Драйтона тут не было вовсе.
– Болтает,– сказал Мазур.– Жить хочет.
– Как будто я не хочу...– задумчиво произнес Морской Змей.
– На вашем месте я постарался бы побыстрее отсюда убраться,– сказал Драйтон торопливо.– Куда вы поставили мину?
– Надежно,– хмыкнул Морской Змей.
– Если рубка окажется не задета и они смогут подать сигнал с грунта, выпустить буй...– Драйтон оглянулся на море.– Никто не станет поднимать шума, но в прилегающих квадратах есть и наши корабли... Наконец, меня могут вызвать по радио, потребовать объяснений...
– Точно, ты прав,– сказал Морской Змей задумчиво.– Хороший клиент, болтливый. Зарабатывает жизнь, как может...
– Я знаю правила игры,– в голосе Драйтона все же прорвалась нервная торопливость.– У вас на корабле есть агент... Человек, который работает на мое начальство...
– Ужасы какие,– без выражения отозвался Морской Змей.– И кто же, интересно, этот выродок?
– Давайте поговорим об этом в более подходящем месте,– твердо сказал Драйтон.– В моем положении следует приберечь кое-какие козыри...
– Это верно,– сказал Морской Змей.
Мазур едва успел заметить, как он нанес удар. Затянутая в черную резину рука капитан-лейтенанта описала экономную дугу – к поясу, потом вверх! – встретилась с солнечным сплетением Драйтона, уже отягощенная ножом. Короткое оханье, едва слышный хлюп – и «техасский миллионер» осел на палубу, вытаращив гаснущие глаза, прижав руки к животу.
– Эй! – невольно вскрикнул Мазур.
– Что такое? – уставились на него столь же спокойные и пустые глаза капитан-лейтенанта.
– Зачем?
– А на кой хрен он нам?
– Он мог знать агента...– растерянно пробормотал Мазур.
– Вполне мог,– согласился Морской Змей.– Мог и на связь с ним выходить... Только не надо забивать себе этим голову. Во-первых, не наше дело. На то есть другие. Во-вторых, никакого агента нет – я имею в виду, уже нет.
– Кто? – сгоряча, азартно спросил Мазур.
– Кирилл...– поморщился Морской Змей.
– Извини,– опомнился Мазур.– Да, тут такое дело... Цвай-Драй...
– Он на дне,– ровным голосом сказал Морской Змей.– Мы видели, как он... опустился. Пули попали в лицо. Лопухнулся Цвай-Драй, хоть вам и велели не портачить... Ладно, некогда расслабляться. Заманчиво было бы, конечно, доставить этого хмыря на борт живым, но чересчур уж рискованно шляться с таким багажом... Короче, покойный был прав. Нужно в темпе убираться. Князь, нырни за... Айном. Он примерно в том месте, где мы залегали возле лодки. Мазур, подстраховываешь. Давайте в темпе. Поднимите Айна сюда, пройдем несколько миль на этом корыте, а потом придется его пустить на дно... Что стоишь?
– Я там винт линем обмотал,– сказал Мазур, опуская маску на глаза.– Так что учти...
– Обязательно учту,– серьезно сказал Морской Змей.– Пока будете нырять, снимем ваш линь... Ну, пошли!
Он не спал, но и, пожалуй что, не бодрствовал – лежал в некоем подобии забытья, измененного сознания и, что характерно, прекрасно это понимал. Но поделать ничего не мог. Словно без его участия мозг снова прокручивал то, что напоследок случилось на дне, в той самой пещере, где сначала осьминог, большой музунгу, разделался с неизвестными ловкачами, а потом Мазур – с осьминогом, не исключено, тем же самым.
Все трупы, предварительно освободив иные от улик, автоматных и пистолетных «гвоздей», они перенесли в пещеру. Там они и легли на каменистом дне двумя шеренгами, меж которыми было метров пять расстояния,– и Папа Карло с Черномором, и Цвай-Драй, и Корнет. И обе красотки, Гейл с Моникой, и Драйтон со своими мордоворотами, и неизвестные орелики с тускло-зелеными повязками поверх ремешков масок. Ляжем – сравняемся, кумиры и селяне...
Ничего другого нельзя было сделать для своих – им еще предстояло возвращаться домой через половину земного шара, у них на борту была куча непосвященного народа. Невозможно было бы разместить столько тел в корабельных холодильниках – достаточно и того, что остается риск нарваться на бдительного таможенника, который обнаружит труп Волчонка с несомненными ранениями, причиненными неким оружием. Есть, разумеется, по всем правилам составленный Лымарем протокол вскрытия, показания свидетелей, согласно которым тов. Волков, скоре всего, в приступе умопомрачения покончил с собой, всадив себе в грудь какой-то заточенный штырь, но, во-первых, риск остается, а во-вторых, самый тупой таможенник может не поверить в массовое самоубийство, отчего-то случившееся на борту «Сириуса». Так что Дракон отдал совершенно недвусмысленный приказ...