— Откуда вам это все стало известно?
— У меня с полицией Далласа давние и хорошие отношения. Полиция Лос-Анджелеса установила, что мистер Честер наследил в Далласе, и хотела побольше узнать о том дорожном инциденте, в особенности их интересовало, не имеется ли у моего пострадавшего — мистера Бруно — адрес Честера, тогда бы они сразу вышли на него… Поэтому обратилась ко мне с целью, выяснить, какой адрес имеется у Бруно, и не отличается ли он от того, которым располагает полиция Лос-Анджелеса, и я заставил рассказать, что у них там произошло, только после этого разрешил им связаться с Бруно. Этот разговор происходил не далее, как вчера… А теперь вы сообщите Брекинриджу, что, когда это дело дойдет до суда, то мы собираемся предъявить ему иск на сумму в двести пятьдесят тысяч долларов, также собираемся доказать, что страховая компания способствовала физическим страданиям моего клиента, и без того отягощенного тяжелым недугом и душевными муками, и собираемся продемонстрировать несколько кинофильмов, которые принадлежат нам, чтобы доказать, что человек, к которому мы предъявляем иск, скрывается от закона и обвиняется в убийстве собственной жены… Вы можете смеяться сколько вам угодно, но только не говорите мне, что сто «штук» это слишком много за полюбовную сделку в деле такого рода.
— Как с вами можно связаться? — спросил я.
— Через мой офис в Далласе, — ответил он. — Тот, кто хочет выйти на Хелменна Бруно, в первую очередь, должен обратиться ко мне. Без меня он не подпишет ни одного документа и не сделает ни одного официального заявления… Я догадываюсь, что вы конфиденциально позвоните из телефонной будки Брекинриджу, возможно, из аэропорта, поэтому даю вам сорок восемь часов сроку на улаживание нашего вопроса.
Мелвин протянул руку:
— Ужасно приятно было познакомиться с вами, Лэм. Тот факт, что вы находитесь по другую сторону баррикады, не должен омрачать наши первые приятные впечатления… Вы, я так полагаю, уедете, не дождавшись возвращения Долорес?
— Да, возможно, уеду.
— И я не думаю, что вы вернетесь сюда, — улыбнулся он. — Я попрощаюсь с ней от вашего имени.
— Да, пожалуйста.
Выйдя от него, я отправился на поиски Бака Крамера. Когда я нашел его, то сказал:
— Как насчет того, чтобы по-быстрому смотаться в аэропорт?
— Опять?
— Опять.
— Почему бы тебе не прихватить заодно спальный мешок, который мы выдаем постояльцам, любящим поспать на открытом воздухе, и не расстелить его прямо в фойе аэропорта?
— В следующий раз я обязательно так и поступлю, — сказал я, — если только снова доведется побывать у вас.
— Неприятности, Лэм? — помрачнев, спросил он.
— Небольшие.
— Из-за этого адвоката из Далласа?
— Гм, они связаны с ним.
— Одно твое слово, и он будет неподвижен. Я удивленно поднял брови.
— О, нет, никакой грубости, — улыбнулся Крамер. — На подлость я не способен, просто не хочу, чтобы миссис Гейдж потащили в суд и там обливали грязью. Все будет сделано без сучка и задоринки, чертов адвокат даже не сообразит, что произошло с ним.
— Ради любопытства, — спросил я. — Ответь, что могло бы с ним произойти?
— Ты только моргни, — рассмеялся Крамер. — Я организую ему интересную поездку верхом… Я подберу ему такую потрясающую лошадь!
— Надеюсь, она его не сбросит? — спросил я.
— Ну, что ты! — воскликнул Крамер. — Но у нас есть лошадки с жесткими загривками, и когда они пускаются рысью.., знаешь, нужно быть чертовски лихим наездником, чтобы усидеть на ней. Это такая порода; шагом они никак не хотят идти, все время переходят на рысь… И когда нам попадается совсем уж неприятный тип… Черт, Лэм, я слишком много болтаю языком, выдаю тебе наши маленькие секреты.
— Я сохраню твои секреты в тайне, — успокоил я ковбоя. — Мне просто любопытно.
— Ну, ладно.., мы этих, идущих рысью, лошадей ставим в середину кавалькады, а поскольку остальные лошадки не привыкли идти быстрым шагом, то нашим скакунам волей-неволей приходится мелко семенить. Так вот, когда этот тип возвращается на ранчо, ему долго будет не до танцев.
— Бак, я здесь представляю интересы одной страховой компании. Мне сказали, что я могу оплачивать услуги разных лиц на свое усмотрение. Мне кажется, ты имеешь полное право получить сто зелененьких. Взамен я прошу очень мало — сделай, пожалуйста, так, чтобы Алексис Болт Мелвин долго не мог танцевать.
— Будет сделано, — расплылся в улыбке Крамер. — В таком случае, если ты не очень возражаешь, в аэропорт тебя отвезет другой парень, а я займусь организацией.., этого мероприятия.
— Ничего не имеют против, — сказал я, — если кто-то еще отвезет меня в аэропорт. Мы обменялись крепким рукопожатием.
— Если надумаешь, приезжай в любое время, — на прощание сказал ковбой. — С тобой, Лэм, хорошо. Мне нравится работать с людьми, которые ладят с лошадьми.
Он повернулся и окликнул одного из своих помощников:
— Садись в микроавтобус и, пожалуйста, отвези мистера Лэма в аэропорт.
— Мигом домчу, — ответил ковбой.
Когда я набрал номер телефона Брекинриджа, то услышал:
— Вы, Лэм, звоните рано. Я так думаю, у вас хорошие новости, вы все уладили, и вас полагается похвалить.
— Хвалить рановато.
— Выходит, вы ничего не уладили?
— Нет.
— А что на этот раз?
— Я не хотел бы распространяться об этом по телефону, — заметил я. — Наверное, наш разговор идет через коммутатор?
— Какая разница?
— Нас могут подслушать.
— У меня от компании нет тайн, — недовольно произнес он. — Выкладывайте, что там у вас.
— Может мой вопрос покажется неуместным, мистер Брекинридж, но кто именно осуществил первым контакт здесь, на ранчо, с человеком, который представлял страховую компанию?
— Это так важно? — удивился он.
— Лично вы побывали на «Крутом холме»?
— Однажды я отдыхал там, — холодно ответил он, — но не улавливаю, какое это имеет отношение к нашему заданию.
— Мелвин вышел на людей, которые находились на ранчо одновременно с вами. Он вышел, в частности, на одну женщину, та располагала миниатюрной кинокамерой и снимала все, что ей попадалось на глаза; На ее кинопленке зафиксированы и вы, а также еще один человек. Женщина.