— Хорошо, — сказал я. — Я собираю вещи и заказываю билет на первый же самолет.
— Финансовые вопросы, — улыбнулся Брекинридж, — мы уже с миссис Кул урегулировали, и я оставил ей чек.
Я проводил его до двери и поклонился, прощаясь с «шишкой» из страховой компании.
Когда я вернулся в кабинет, Берта вся сияла.
— Теперь у нас респектабельная и совсем неопасная работа, — заявила она. — Это дело должно принести нам приличные деньги.
— А раньше не было приличных денег?
— Деньги поступали, — была вынуждена признать Берта, — только мы балансировали на краю Ниагарского водопада с завязанными глазами. С этих пор наше агентство работает лишь на солидные корпорации, заслуживающие доверия, вроде этой страховой компании. Расходы, с которыми неизбежно придется столкнуться, оплачивают клиенты. Все без исключения. Отныне мы не рискуем ни единым центом… У нас теперь в портфеле полным-полно надежных дел, связанных со страхованием, и нельзя упустить такой случай. Черт возьми, Дональд, мы просто не можем отказаться от предоставившегося нам шанса!
День уже клонился к закату, когда самолет, на котором я летел, мягко приземлился в Таксоне.
Выйдя из ворот аэропорта, я заметил высокого блондина лет тридцати с ковбойской шляпой на голове.
Его пронзительные голубые глаза цепко окидывали взглядом каждого вновь прибывшего пассажира.
Он невольно привлек мое внимание.
Теперь этот мужчина, стоя от меня совсем близко, решительно шагнул вперед и вдруг обратился ко мне:
— Дональд Лэм?
— Точно, — ответил я.
Сильные пальцы так сжали мою кисть, что я чуть было не закричал от боли. Улыбка медленно проступила на загорелом обветренном лице:
— Я — Крамер. К-Р-А-М-Е-Р. С ранчо «Высокий холм».
Несмотря на то, что нас прибыло сюда человек сорок пять, он безошибочно выбрал именно меня.
— Вам меня, что, описали? — поинтересовался я ради любопытства.
— Вас?
— Ну, да.
— Черт возьми, нет. Мне просто велели вас встретить… Дескать, должен прилететь Дональд Лэм, который пробудет у нас три недели.
— Но как вы угадали в толпе именно меня?
— О, — усмехнулся мужчина. — Я почти всегда узнаю кого нужно.
— Все-таки как?
— Понимаете, — пояснил он, растягивая слова на южный манер. — Не я людей выбираю, они — меня.
— Не понял?
— Все дело в психологии, — пустился он в рассуждения. — Я надеваю обычно ковбойскую шляпу. Становлюсь где-нибудь в сторонке. Я хорошо загорел, ведь нахожусь постоянно на воздухе… Ну, а те, кто прибывает к нам отдохнуть, знают, что их должны встретить, и, естественно, они волнуются, боятся, что пропустят встречающего, тогда им будет сложно добираться до ранчо. Они начинают крутить головой во все стороны, и тут в поле зрения попадаю я. Я прямо-таки вижу в их глазах немой вопрос: «Кажется, этот человек встречает меня?»
Крамер закончил пояснения и усмехнулся.
— Да, сказывается знание психологии, — заметил я.
— На ранчо без нее не обойтись.
— Вы изучали психологию? — громко спросил я.
— Тише.
— А что такое?
— Нас могут услышать. Если кто-то узнает, что вы психолог, результата достичь будет гораздо труднее.
— Но вы же признались мне.
— Вы — другое дело. Вы же сами полюбопытствовали: «Как вы угадали в толпе именно меня?» В основном люди говорят: «Я сразу приметил вас, мистер Крамер, а как только приметил, мигом понял, кто вы».
Обменявшись первыми впечатлениями, мы отправились получать багаж, затем с сумками в руках подошли к аляповато разрисованному микроавтобусу, там был изображен большой холм с вереницей всадников, спускавшихся по тропе, и вдобавок крупными буквами выделено: РАНЧО «КРУТОЙ ХОЛМ». Задний откидной борт украшало изображение вздыбленного мустанга, а с другой стороны были нарисованы веселая кавалькада людей на лошадях, плавательный бассейн и загорелые девушки в купальных костюмах.
— У вас на ранчо, видно, свой художник, — заметил я.
— Работа стоит того, — улыбнулся Крамер. — Всякий раз, когда я отправляюсь в город за продуктами, беру с собой целый контейнер рекламных брошюр. Многие интересуются, что да как там у нас. Брошюры расходятся мигом… Туристы пялятся на разрисованный автобус, берут рекламный материал, а потом не успев опомниться, — как они уже на нашем ранчо в Таксоне.
— Еще один наглядный пример хорошего знания психологии?
— Вот-вот.
— Ранчо принадлежит вам?
— Нет, я работаю там по найму.
— У вас, небось, есть какое-то прозвище, — предположил я. — Ведь к вам не обращаются — Крамер, правда?
— Нет, — ответил он с усмешкой. — Меня называют Бак.
— Это сокращение от вашего имени?
— Мое имя — Хобарт. Трудно вообразить, чтобы люди звали меня Хоб.
— Ковбои частенько называют друг друга странным словечком «тех», — выказал я свою осведомленность.
— Мы в Аризоне.
— Мне показалось, у вас техасский акцент.
— Хм.., только не говорите об этом никому, — предупредил он, укладывая мои сумки в машину. — Ну, поехали.
Из Таксона наш путь пролегал по пустынной местности, а дальше дорога вела в горы, расположенные на юго-восток. Поездка оказалась продолжительной.
Бак говорил в основном, конечно, о пустыне, о пейзаже, о местном климате, способствующим восстановлению здоровья, но почти ничего не рассказывал ни о себе, ни о ранчо.
Через час мы миновали широкие ворота и потом еще мили две поднимались по довольно крутому склону, пока, наконец, не остановились на столовой горе, за которой громоздились высокие скалы, покрытые черно-багровыми вечерними тенями.
Крамер взял мои вещи и сказал:
— Отнесу в ваш коттедж, хотите, ступайте со мной, и я представлю вас Долорес Феррол.
— Кто она? Распорядительница?
— Хозяйка ранчо. Занимается устройством гостей и вообще заведует всем здесь… А вот и она!
Я увидел перед собой девушку, про которых говорят — пальчики оближешь!
На вид ей было лет двадцать шесть — двадцать семь. Самый чудесный возраст. Одета так, чтобы подчеркнуть все достоинства своей на редкость пропорциональной фигуры, в которой я не заметил недостатков. Такие формы надолго врезаются в память мужчины, и он мучается, томится время от времени, особенно по ночам.