– Наш мир – всего лишь иллюзия, Толя, – философски изрек Данилов. – Когда-нибудь ты тоже это осознаешь.
– Вот интересно: если я тебя сейчас кулаком по лбу стукну – это тоже будет иллюзия?
– Не будь здесь дамы, я бы тебе ответил.
– Не будь здесь дамы, я бы тебе стукнул.
– Мальчики, я не дама, я мент, – возразила Маша, поднося к губам чашку. – А мент – всегда мент, какую форму на него ни натяни.
– Глубокомысленное изречение, – заметил Стас. – И что за мудрец тебе такое сказал?
– Один продавец бутербродов, который стал художником.
Данилов ухмыльнулся:
– Ну, продавцу бутербродов сам бог велел. Сколько труда и таланта надо вложить в то, чтобы украсить бутерброд. Намазать на него творожный сыр, выложить сверху мозаику из рубленой зелени. А потом еще разложить розочки из соленой семги.
– Точно, – подтвердил Волохов. – Шекспир отдыхает!
Данилов посмотрел на него насмешливым взглядом и сказал:
– Толя, Шекспир был поэтом, а не художником.
– Да ну? А поэт – это, по-твоему, кто?
– Кто?
Волохов задрал указательный палец и назидательно произнес:
– Художник слова – вот кто!
Мария глянула на циферблат наручных часов.
– Толя, опроси, пожалуйста, коллег Ирины Романенко по ее последнему месту работы.
Волохов посмотрел на нее серьезным взглядом и кивнул:
– Сделаю.
– И на прежней работе тоже.
– Это уже смахивает на безжалостную эксплуатацию. Пусть Стасик этим займется.
– Я не могу, – сказал Данилов. – У меня через два дня истекает срок предварительного следствия по делу о поджигателях автомобилей. Работы невпроворот.
Волохов вздохнул:
– Так я и думал, что отмажется. Буддисты все хитрые. Потому что они совесть вместе с реальностью отменили. Ладно, так и быть, съезжу. Надеюсь, вуз, в котором она училась, ты на меня не повесишь?
– Нет, этим я займусь сама.
У Стаса пискнул мобильник. Он взял трубку со стола, посмотрел на дисплей и вздохнул:
– Мне пора.
– Я тоже поеду, – сказал Толя Волохов. – Маш, ты с нами?
Любимова покачала головой:
– Нет, я выпью еще чашку.
– Как знаешь. Удачи, истребительница кофеина!
Распрощавшись с мужчинами и дождавшись, пока они выйдут из кофейни, Маша достала из сумочки мобильный телефон. Нашла номер дилера Макса и нажала на кнопку вызова.
Гудок… Второй… А затем:
– Добрый вечер, Мария Александровна!
– Здравствуй, Макс. Я сейчас в кафе «Асторикс». Это на Бульварном кольце. Мы можем встретиться здесь?
– Да. Я бывал в этом месте.
– Когда тебя ждать?
– Минут через двадцать – двадцать пять.
– Хорошо. Мой столик в нише, за стеной.
Маша убрала телефон в сумку. Затем подозвала официантку и заказала еще одну чашку кофе, а к ней – два эклера с шоколадной начинкой. Иногда вкусная еда помогала отвлечься от боли в плече. Маша надеялась, что это сработает и сейчас.
Поедая эклер и запивая его кофе, Мария размышляла о мужчинах, с которыми сводила ее судьба. Первый был самовлюбленным и хвастливым кретином, который, едва выпрыгнув из постели, тут же рассказал всему курсу про их связь. Со всеми красноречивыми подробностями. Мария тогда прилюдно влепила болтуну пощечину и с удовольствием наблюдала, как его физиономия сделалась малиновой, губы затряслись, а в глазах появились боль, страх и испуг вперемешку.
Второй парень Маши променял ее на студентку театрального института.
Третий изматывал ее своей ревностью, а сам, считая себя, по-видимому, настоящим мачо, беспрерывно крутил романы на стороне. Четвертый был слишком влюбчив, трижды уходил от Маши, но все три раза возвращался к ней, становился на колени и вымаливал прощение. В четвертый раз привычный сценарий не сработал. Маше надоела эта комедия, и она положила ей конец.
А потом случился муж…
При мысли о муже Мария тяжело вздохнула. Затем доела последний кусочек пирожного и тут заметила высокую, крепкую фигуру дилера. Этот парень был настоящим красавчиком.
Подойдя к столику, дилер улыбнулся и сказал:
– А вы, я вижу, сластена. Приятного аппетита, Мария Александровна!
Маша отодвинула от себя блюдце с шоколадными крошками. Макс, не дожидаясь приглашения, сел напротив, затем сунул руку в карман модной синей куртки, достал флакон, туго завернутый в плотную бумагу, и поставил его на стол перед Марией.
«Даже не посмотрел по сторонам, – подумала она. – Уверен в себе. Совсем не похож на других поставщиков. Настоящий король улиц».
Любимова хмыкнула.
– Ваш заказ, – сказал Макс, глядя на нее спокойными, ироничными глазами.
Мария, не отвечая, достала из сумочки конверт и протянула его дилеру. Тот взял, свернул конверт пополам и опустил в карман куртки.
Сделка была совершена, но дилер продолжал сидеть.
– Что-то еще? – спросила Мария.
– Хочу предложить вам новый товар – на основе оксикодона. Он гораздо сильнее, чем прежний, и стоит всего на двадцать процентов дороже.
– Меня это не интересует.
– Уверены? С каждым месяцем вы покупаете все больше. Стоит ли переплачивать?
– Вам лучше уйти, – сказала Мария.
Макс молчал, выжидательно глядя на нее своими спокойными, лукавыми глазами. Аккуратно выбритый, вкусно пахнущий, красиво причесанный шатен в модной, дорогой одежде.
– Вы уйдете или нет? – поинтересовалась Маша, начиная терять терпение.
– Я был бы не прочь выпить чашку кофе и что-нибудь съесть, – сказал дилер.
– Что ж, это ваше право. А мне пора.
Маша Любимова окликнула официанта и полезла в сумочку за бумажником, чтобы расплатиться по счету.
– А вы красивая женщина, – сказал вдруг Макс, с легкой полуулыбкой разглядывая Марию.
Она бросила на него быстрый, удивленный взгляд и снова перевела его на сумочку.
– Как вы стали полицейским? – спросил Макс.
– Много будешь знать – скоро состаришься.
Дилер усмехнулся.
– Ну, разумеется. Послушайте, Мария, а почему бы нам с вами, вместе…
Он наткнулся на ее взгляд и осекся. Пожал плечом:
– Ладно, проехали. Какой кофе вы посоветуете? Я не любитель этого напитка, но сейчас что-то захотелось.
Маша смерила парня долгим, пристальным взглядом.