– Папик помог, – ответила Ксюша. – Он же у меня колдун. Посоветовался с картами, повертел чашку с кофейной гущей, бросил кости на стол и живо узнал, где ты и что с тобой случилось. Так ты его возьмешь?
Женя взяла перстень и сжала в руке.
– Ксюш, почему твой отец мне помогает? – спросила она, нахмурив брови.
Ксюша хмыкнула:
– Нормальный вопрос! Похоже, мой чудесный папик решил взять над тобой шефство. Вот погоди: он тебя еще удочерит!
– Да зачем я ему сдалась-то? – с легкой досадой вымолвила Женя.
– Как зачем? У тебя ведь «дар»! Он всю жизнь сокрушается, что я родилась бездарью. Он-то думал, что я унаследую его талант. Буду крутить мозги людям и выкачивать из них деньги. А я в этом ни бум-бум.
Закинув локти на спинку скамейки, Ксюша задрала голову и уставилась на облака.
– Дождь будет, – тихо сказала она.
Женя тоже посмотрела на небо, но оно было чистым, лишь легкие перистые облака кое-где белели на синей глади.
– Ты что, умеешь предсказывать погоду? – спросила Женя.
– Да нет, просто по радио слышала. – Ксюша перевела взгляд на нее и слегка прищурилась. – А теперь рассказывай, что с тобой случилось? – потребовала она. – Почему ты такая грустная? И куда подевался тот маленький чумазый чертенок?
Женя уныло вздохнула:
– А чего рассказывать? Один парень обещал отвести меня к Игорю, если я отдам ему перстень. Он меня обманул. Перстень пропал, а теперь нашелся. Вот и вся история. Ума не приложу, как он к тебе попал?
– Твой перстень застрял в решетке водостока, – спокойно ответила Ксюша. – Мне папик дал четкие указания: название улицы, номер дома, бар «Пивная пена», черная решетка. Так что я быстро его нашла.
Женя помолчала, обдумывая услышанное.
– Слушай, Ксюш, – робко заговорила она, – а Валентин Иванович правда колдун?
– Правда, – кивнула Ксюша. – Он ведь квартиру на ночь не для денег сдает.
– А для чего?
– Да ты уже и сама догадалась. Папик серьезно болен. Уже два года. Врачи сказали, что он не протянет и пяти месяцев, а он все еще жив. И пока что не собирается умирать.
– А при чем тут квартира? – не поняла Женя.
– Папику, чтобы не умереть, нужна жизненная энергия. А она из него уходит. Как воздух из дырявого мячика. Вот он и сосет ее из своих постояльцев. Ты чего так побледнела? Не бойся, он же не всю энергию из них высасывает. И выбирает только здоровяков. Те даже ничего не замечают.
– А… – Женя сглотнула слюну. – А как он это делает?
Ксюша небрежно дернула плечами:
– По какому-то «воздушному тоннелю». Видела когда-нибудь, как кокаин нюхают?
– Нет.
– Ничего, еще увидишь. Ну так вот, кокаин нюхают через трубочку или бумажку, скрученную трубочкой. А мой папик создает такую трубочку из потоков воздуха. При этом произносит специальный заговор – «на перетекание жизни».
– А можно так всю жизнь из человека высосать? – поежившись, спросила Женя.
– Думаю, можно. Но мой папик добрый. Он скорее сам в лепешку расшибется, чем другому человеку зло причинит.
– А в Москве много таких, как Валентин Иванович?
– До чертиков! Прочтет какой-нибудь дурак пару книжек по черной или белой магии, купит на Арбате липовые карты Таро, зажжет пару ароматических свечей – и вот уже готовый колдун и предсказатель. Люди на это клюют.
– Но твой отец…
– Настоящий, – кивнула Ксюша. – Он и из меня пытался ведьму сделать, но все без толку. Нет у меня способностей к ведовству. И ведь что обидно: папик во мне видит какой-то дар. Что-то связанное с жизнью. Но конкретно этот дар назвать не может. Однако некоторым фокусам он меня научил. Хочешь покажу?
В глазах Жени блеснуло любопытство.
– Давай, – кивнула она.
Через пару минут они были в магазине. Ксюша протянула продавщице сторублевую купюру и сказала, глядя той прямо в глаза:
– Поменяйте, пожалуйста, по тысяче.
Продавщица, толстая суровая тетка, взяла у Ксюши сотню и бросила на прилавок две тысячные купюры.
– Держи!
Ксюша сгребла деньги и показала их Жене.
– Видишь? – весело сказала она. – Как тебе такое колдовство? Закатим пирушку?
Женя молча вынула купюры у Ксюши из пальцев и протянула их продавщице.
– Заберите, пожалуйста, – сказала она. – И верните нам нашу.
– Сами не знают, чего хотят, – проворчала продавщица, забрала две тысячи и швырнула на прилавок смятую сотню. – Держите и топайте отсюда!
Когда девушки очутились на улице, Женя повернулась к Ксюше и сурово сказала:
– Это не колдовство, а элементарное воровство.
– Да ладно тебе, не парься, – развязно заявила Ксюша. – Я бы и сама их вернула. Что я, не понимаю, что ли? За такие дела могут и по шапке надавать.
– Ты имеешь в виду милицию?
– При чем тут милиция? Менты об этом никогда не узнают.
– Тогда кто?
Ксюша дернула уголком губ и неохотно проговорила:
– Старшие. Я их называют «рулевые». Они тут всем руководят. Разруливают сложные ситуации, и все такое. Они всю Москву на территории поделили. В одном районе промышляют цыганки-кэлдэрарки, в другом – мусульманки с заговорами из Корана, в третьем – всякие китаезы и япошки: иглоукалывание, мантры, восточный массаж и тому подобная хрень. В четвертом, это возле Лумумбария, – мулатки-вудуистки с деревянными куклами. В общем, нашего брата в Москве хватает. Место-то рыбное.
«В Москве много нечисти», – вспомнила Женя слова Матильды.
– Моя бабка то же самое говорила.
– А чего ты хочешь, – пожала плечами Ксюша. – Большой город, большие деньги, масса всяких соблазнов. И все прут к нам. Чудеса нынче в цене. Вон Кашпировский с Чумаком когда-то даже на центральные телеканалы прорвались. Но это все лажа, работа на публику.
– А почему люди идут к вам, а не в церковь? – поинтересовалась Женя.
– Потому что желания у них чаще всего грязные. Один ревнует, другой завидует, третий ненавидит. С этим в церковь не пойдешь. Да и где ты найдешь священника, который предскажет тебе будущее по линиям руки или приворожит парня? С точки зрения церкви, все это бесовщина, а колдуны и целители – самые заурядные бесы.
Женя подумала и сказала:
– Я никогда не стану ведьмой. Это не для меня.
Ксюша засмеялась.
– Слыхали? Ведьмой она не станет! А между прочим, в Библии написано, что зарывать талант в землю – это грех. Так что за тебя уже все решили.