– Персея нет в зодиакальном круге, – сказала Женя. – Нужно было указать ближайшее к нему созвездие.

– Созвездие Овна! – воскликнул Рашидов. – Как же я сам не догадался!

– Могли бы нанять хорошего хакера, и он бы просто взломал вам программу, – сухо сказала Женя, поглядывая на людей в белых халатах и прикидывая в уме план побега.

Фарук Маратович поморщился.

– Это не мой метод, – сказал он. – Я привык делать ставку на интеллект, а не на грубую силу.

– Я это заметила, – с усмешкой сказала Женя. – Связать девушку по рукам и ногам может только человек с высоким уровнем Ай-Кью – коэффициентом интеллекта… Послушайте… А все эти люди – они генетики?

– Не просто генетики, а лучшие специалисты на планете, – с гордостью сообщил Рашидов. – Знали бы вы, сколько сил и времени я потратил, чтобы собрать их здесь и сейчас.

– Кишлевский с Абрикосовым тоже тут?

– Да. Нам не хватало рабочих рук, и мы решили обратиться к ним за помощью. Но они оказались страшными упрямцами. Пришлось прибегнуть к радикальному средству и состряпать «вудуистский порошок»…

– Рецепт которого вы нашли в дневнике Гумилева?

– Совершенно верно, – кивнул Фарук Маратович. – Вы удивительно сообразительная девушка.

– Как вы раздобыли дневник? – сурово спросила Женя.

Рашидов вынул изо рта трубку, задумчиво на нее посмотрел и проговорил:

– Это длинная история. Впрочем, мне все равно нужно как-нибудь скоротать время. Видите ли, милая девушка, я охотился за дневником больше пятнадцати лет. Установил, что в двадцать первом году он попал к поэтессе Анне Ахматовой. А в шестьдесят третьем она передала эту тетрадку Франклину Риву, американскому писателю и журналисту, который приезжал в Ленинград в качестве переводчика. Франклин подарил дневник своему сыну, Кристоферу, известному голливудскому актеру. У этого парня я и выкупил дневник, заплатив за него сумму… достаточную для покупки роскошного особняка на берегу озера Комо.

– Вы богач? – поинтересовалась Женя, исподволь глядя на дьякона, над которым уже склонились люди в белых халатах.

– Так уж получилось, что да, – ответил Рашидов, попыхивая трубкой.

Женя посмотрела на него жестко и насмешливо.

– Но я никогда не видела вашей фамилии в списке российских миллиардеров.

– И не увидите, – усмехнулся Фарук Маратович. – Большие деньги не любят огласки. Самые богатые люди на Земле всегда остаются в тени. Их всего шестеро, и в сравнении с ними султан Брунея или Билл Гейтс – сущие голодранцы.

– И вы один из шестерых?

Рашидов выпустил облачко ароматного дыма, посмотрел, как оно расплывается в воздухе, и сказал:

– Именно. Но это не моя заслуга. Состояние сколотил мой отец. Для этого ему пришлось прожить долгую и тяжелую жизнь.

Женя попробовала ослабить петлю на запястьях, но это ей не удалось.

– Послушайте, господин Ротшильд, почему бы вам не развязать меня?

Рашидов прищурил на Женю темные глаза, затем поднял руку и взглянул на часы.

– Развяжу, – мягко сказал он. – Но не сейчас. Потерпите еще два часа. Я вас ненадолго оставлю. Посмотрю, как продвигаются дела у моих эскулапов.

Фарук Маратович поднялся с кресла и неторопливо двинулся к людям в белых халатах. Но не успел он пройти и нескольких шагов, как дверь лаборатории с грохотом распахнулась и на пороге возникла огромная фигура.

Охранники вскинули автоматы, однако незваный гость оказался быстрее и сильнее. Громыхнул пистолетный выстрел, и один из охранников рухнул на пол, не успев нажать на спусковой крючок автомата. Второй дал короткую очередь, но секундой раньше громила ударил снизу по дулу автомата, и вся очередь ушла в потолок. Рукоять пистолета обрушилась охраннику на голову. Он пошатнулся, но устоял. Второй удар сшиб охранника с ног, а рифленая подошва тяжелого ботинка намертво припечатала его голову к бетонному полу. Вся схватка заняла всего несколько секунд.

Верзила нагнулся, поднял с пола автоматы и небрежно забросил их на плечо. Затем обвел спокойным взглядом испуганные лица генетиков, усмехнулся в косматую бороду и громогласно объявил:

– И сказал Господь: это хорошо!

4

– И ссыплются кости ваши в челюсти преисподней! И будете вы мучимы в огне и сере! Прочь от стола, грешники! – рявкнул бородатый громила.

Люди в белых халатах не шелохнулись, от испуга и изумления они потеряли способность быстро соображать. Громила не стал напрягать голос вторично. Он просто направил дуло пистолета на лабораторный стол и нажал на спуск. Пуля, громыхнув, разбила колбу с красноватой жидкостью.

Люди в белых халатах поспешно отскочили от стола и сгрудились в центре зала. Рашидов, выронив из пальцев трубку, присоединился к ним.

– Вот так, – удовлетворенно кивнул верзила. Затем слегка повернул голову и пробасил: – Господи, для тебя дело рук моих и сердца моего!

В лабораторию прихрамывающей походкой вошел высокий тощий старик с морщинистой лысой головой. В руке у старика была трость, а на острых плечах топорщился черный непромокаемый плащ. Старик близоруко прищурился и неторопливо оглядел присутствующих. На мгновение взгляд его остановился на дьяконе, затем скользнул дальше.

– Мне убить их, Господи? – громко спросил старика бородатый верзила.

Старик качнул лысой головой и сипло проговорил:

– Пока не надо.

Опираясь на палку, старик двинулся по лаборатории, подошел к перепуганным генетикам и остановился. Блеклые глаза старика прищурились.

– Выйди! – сказал он вдруг. – Я хочу на тебя посмотреть!

Рашидов, понурив голову, вышел вперед.

– Отец… – пробормотал он побелевшими губами и поднял взгляд на старика.

Некоторое время они стояли, глядя друг на друга в упор. Затем старик разомкнул тонкие запавшие губы и тихо проговорил:

– Ты нарушил свое обещание.

– Я не думал, что мы когда-нибудь встретимся снова, – отозвался Фарук Маратович. – Как ты меня разыскал?

– Это не я. Это он. – Старик кивнул головой в сторону бородатого громилы. – Я нашел его в палате коматозников. Поднял на ноги и заставил служить себе.

– Не думал, что ты все еще на это способен.

– Я и сам не думал. – Старик вздохнул. – Мои силы уже не те, что прежде. Это простое везение. Мне попался человек с одной извилиной в голове, но выносливый и сильный, как бык. Легкая внушаемость, застарелый невроз, склонность к религиозному фанатизму – я создал из этого сплава настоящий шедевр!

Жене надоело лежать и молчать, и она решила подать голос.

– Эй! – окликнула старика Женя. – Эй, вы! Кто вы такой?