– Как видишь, бывает… Хотя поверить в это трудно, я понимаю…
– Но что же теперь будет? Ты… Ты его родной отец, ты имеешь на него права… И что же, мы ему скажем, что ты его отец, а я кто? Посторонняя тетка? И дело даже не в этом… Если мы скажем, мы отнимем у него мать…
– Марина, ну что ты говоришь? Зачем ты так? Ты что, не понимаешь, как я тебя люблю? Как я люблю Мишку? Неужели ты думаешь, что я из-за дурацких амбиций стану причинять боль самым любимым людям? Все останется как есть… Ты будешь его мамой, а я папой, пусть не родным, а благоприобретенным. Он же счастлив сейчас, когда у него есть папа и мама, и какая разница, кто из нас ему родной по крови? Это такая чепуха на самом деле!
– А ты никому не скажешь?
– А кому я должен говорить?
– Татьяне Григорьевне, например, Лине?
– Незачем! Совершенно лишнее это! Мама, наверное, обрадовалась бы, а Линка может такую кашу заварить, с Викой, с Туськой, с правами на наследство… Нет, это будем знать только мы с тобой. А кстати, Линка сразу что-то заподозрила… У нее такой тонкий нюх. Но ей никогда не узнать, насколько она была права, утверждая, что Мишка мой сын.
– Она это утверждала?
– Мне мама проговорилась… Она выстроила теорию, что у нас с тобой давняя связь и Мишка наш общий сын…
– Миша, давай порвем эту бумагу? Чтобы ее не было, а? Когда бумаги нет, ее никто и не увидит…
Он пристально посмотрел на нее, потом улыбнулся и разорвал бумагу в клочки, сложил клочки в тарелку и принес с кухни спички.
– Вот, сожги сама!
Она подняла на него изумленные глаза.
– Миша, что было бы, если бы мы не встретились?
– Сколько раз можно тебе объяснять, мы не могли не встретиться!
– Почему?
– Какая тупая женщина мне досталась! Просто потому что я везунчик, мне всегда так говорили!
Рано утром Марина встала, приготовила завтрак. Все происшедшее казалось ей настолько невероятным, что время от времени она щипала себя. И делала это так часто, что на руке образовался здоровенный синяк. Она накрыла на стол, взглянула на часы. Пусть Миша поспит еще хоть десять минут. Подошла к окну и опять ошеломленно помотала головой. Пригляделась и вдруг не своим голосом заорала:
– Миша! Миша! Скорее, Миша!
Он как безумный выскочил из спальни:
– Что, что случилось?
Марина распахнула дверь веранды. На пороге сидел Сидор, худой, грязный, но целый и невредимый.
– Ну и где тебя носило, сукин ты сын? – вскричал Михаил Петрович, подхватив на руки кота.
Мяу, ответил Сидор и громко запел.
Вот теперь все в сборе, подумала Марина и побежала на кухню за ветчиной. Кошачьей еды в доме не было.