— Я не пацан, а Петя. — Леониду сразу вспомнился Петр из сновидения, и у него защемило сердце. — Учусь хорошо — меньше, чем десятку, я не получаю, а то и одиннадцать, двенадцать.
— Молодец, Петя. Ты как раз мне и нужен.
— Зачем?
— Ответь на один вопрос и получишь пятерку на мороженое.
— Разводите?
— Держи. — Леонид достал из портмоне купюру и дал мальчику. — Представь, тебе приснился вещий сон, будто бы незнакомый парень, каждое утро выезжающий из соседнего двора на мотороллере, должен попасть под машину. У тебя единственный выход: взять молоток и пойти разбить мотороллер, но тогда твоим родителям придется за него заплатить, а ты лишишься подарков на целый год. Ответь, только честно, как бы ты поступил: разбил и остался бы без подарков, но спас бы незнакомого парня, или не полез бы в это дело?
— А если это не вещий сон?
— Может, и не вещий, но ты уверен, что вещий.
— Я бы пошел и рассказал ему про сон.
— А он тебе не поверит.
— Ну, если он такой дурной, зачем я себя буду наказывать на целый год? Да и от отца влетело бы за мотороллер.
— Спасибо, ты мне здорово помог.
Мальчик пошел дальше, время от времени оглядываясь на странного дядю. «В самом деле, почему я должен верить этой Есфирь, явно шарлатанке, не сомневающейся в чудовищных способностях картин покойного художника? Богатых чудаков, которые выбрасывают громадные суммы не только на картины, полно на свете. Надо думать в первую очередь о себе. Всеобщее благоденствие — это миф, есть блага для избранных и фига для остальных».
Зазвонил мобильный — номер был ему неизвестен.
— Слушаю вас, — сказал Леонид, чувствуя, что у него перехватило дыхание, — а вдруг это из милиции по поводу смерти Эльвиры?
— Вы сегодня заходили в галерею Свиридова, — раздался тихий почтительный голос. — Мой хозяин связался с покупателем, и тот… — Тут говоривший запнулся, видно, ему было трудно выговорить дальнейшее, но, сделав над собой усилие, продолжил: — согласен выплатить сто тысяч, — и сразу смолк, видно, спазмы сжали горло вечно печального продавца.
— Неплохо, — произнес Леонид, раздумывая: соглашаться или нет? Может, он продешевил? Ведь картины уникальны! Но язык, пока голова думала, все решил: — Согласен. Когда заключим сделку?
— Я с вами свяжусь, сначала надо произвести экспертизу.
— Каким образом и кто будет ее проводить?
— Покупатель сказал, что это он сам организует. Я с вами свяжусь.
Леонид шел по улице, по-прежнему раздираемый противоречиями: правильно ли он делает, продавая эти картины? Ведь зло безадресно и может вернуться к нему самому.
Третья картина имеет название «Кассандра», точно такое носит пещера. Леонид удивился: как такое могло быть, что это название прошло мимо его внимания и он не может вспомнить, что на ней изображено? Мучаясь любопытством, решил немедленно вернуться домой и найти ее. Судя по тому, что Смертолюбов и Эльвира мертвы, то же самое ожидало того, кто дал свою кровь для третьей картины — или это уже случилось? Возможно, кто-то заинтересован именно в этих трех картинах, потому что их «доноры» уже мертвы? Интересно, кто был этим третьим?
В этот момент вновь зазвонила мобилка, и на экране высветилось имя звонившего — «следвасвас». Леонида бросило в пот — это был следователь Василий Васильевич, который вел дело о смерти Стаса.
«Может, не отвечать? А что это изменит — лишь вызовет еще большие подозрения. Чего я так всполошился? Возможно, он звонит, потому что есть новости по поводу смерти Стаса».
— Слушаю вас, Василий Васильевич, — сказал он, в уме отметив три «вас», и подумал: «Это к добру или к неприятностям?»
— Леонид Григорьевич, очень хорошо, что вы меня узнали. Вы мне срочно нужны — приезжайте ко мне в райотдел. Куда — знаете. Пропуск я вам выпишу.
— У меня здесь важные дела… надо быть… А что случилось? — заколебался Леонид, не зная, как отказаться от подобного приглашения. «Похоже, я влип!» — мысль ужасала своей простотой, а еще больше страшили возможные последствия.
— Как это понять — совсем недавно добивались со мной встречи, а теперь нос воротите?! — слегка повысил голос следователь. — Приезжайте — это и в ваших интересах.
— Хорошо, скоро буду, если только ненадолго, — скрепя сердце согласился Леонид и вытер пот со лба.
— Обещаю, что управимся быстро, — отделался следователь ничего не значащей фразой.
Пока Леонид ехал в райотдел, внутри у него все будто обрывалось. Чтобы успокоиться, включил приемник. Из динамиков зазвучал Кузьма Скрябин — его последний хит «Люби до смерті». Многократное повторение в припеве «Люби до смерті! Люби до смерті! Люби до смерті!» вновь напомнило ночи, проведенные с Эльвирой, перед внутренним взором возникло ее мертвое лицо и окоченевшее тело — «Люби до смерті! Люби до смерті!».
Леонид, заходя в райотдел, огляделся и словно по-новому увидел окружающий мир: вереницы автомобилей медленно тянулись в обоих направлениях, по тротуарам спешили и неторопливо прогуливались люди, одолеваемые заботами дня и страдающие от избытка свободного времени. Но, пожалуй, никто из них не испытывал такого тяжелого чувства, с каким он вошел в кабинет следователя. Здесь, а точнее, на столе Василия Васильевича царил бедлам: кипы документов загромождали всю его поверхность, а часть даже была на полу. За двумя соседними столами сидели мрачные мужчины и что-то сосредоточенно писали, не обратив на приход Леонида никакого внимания.
— Заходите — вы приехали даже чуть быстрее, чем я ожидал, так что пока не управился со своими делами, — сообщил следователь.
Заметив вопросительный взгляд Леонида, осторожно маневрировавшего среди стопок папок, лежащих на полу, Василий Васильевич пояснил:
— Перехожу на повышение в другой район — начальником следственного отдела. Знаете, как это часто бывает: здесь еще не все сдал, а там уже принял. Собственно, вопросы у меня связаны с новым назначением. Вы Эльвиру Самойленко знаете?
— Самойленко — нет. У меня есть знакомая Эльвира, но у нее другая фамилия — Смертолюбова. — Леонид внутренне подобрался. «Вот и произошло то, чего я так боялся. Сейчас он поинтересуется, когда я был у нее в последний раз».
— Смертолюбова она по мужу, но в паспорте не меняла свою фамилию, вернее, фамилию первого мужа. Когда вы с ней виделись в последний раз?
— Несколько дней тому назад, а чтобы сказать точнее, надо напрячь память. Мы не очень хорошо знакомы. — Ему вспомнилось, как ночью она, разгоряченная после секса, шептала ему слова любви. — Видите ли, она моя клиентка. Мы познакомились недавно, и она дала мне несколько работ покойного мужа, художника, для реализации.
— Как успехи с их продажей?
— Пока никак. Попробовал выставить несколько работ на сайте в Интернете, но с аукциона их убрали — художник не именитый, совсем незнаком интересующейся искусством публике. Пытаюсь что-нибудь придумать.