Охранник опять заставил Егора упасть на колени, а сам пошел докладывать о пленнике грозному Сайрыму. Егор увидел, что в полутора метрах от него лежит мертвый Михаил, а рядом с ним ружье. Решение пришло мгновенно – он изогнулся и в рывке дотянулся до ружья. Прежде чем охранник успел дернуть за аркан, Егор выстрелил, направив ствол в Сайрыма. Пуля, рассчитанная на медведя, разнесла Сайрыму голову, словно удар молотка – орех. Все, ужаснувшись, остолбенели, а Егор запустил руку в патронташ, оставшийся на теле Михаила, и следующие два патрона тут же оказались в стволе. Новый выстрел сразил охранника, и тот уже навсегда выпустил из рук аркан. Этот патрон был заряжен дробью, и тяжело раненный охранник стал дергаться и стонать, лежа на земле. Воины постепенно приходили в себя, но, вместо того чтобы наброситься на Егора, сочли за лучшее бежать от «посланца Эрлика» с выплевывающей смерть трубкой. У Егора было время стянуть с Михаила патронташ и зарядить ружье. Пригнувшись и все время оглядываясь, он, петляя, понесся к большому камню, находившемуся метрах в тридцати от него, чтобы за ним укрыться. Меры предосторожности не были излишними: споткнувшись, он упал, и тут же над ним просвистела стрела. Перевернувшись на спину, он, не целясь, разрядил оба ствола в ту сторону, откуда прилетела стрела, и только потом укрылся за камнем. Он перезарядил ружье и осторожно выглянул из-за камня.
Гикафисы, не зная, что они были на грани поражения, вновь пошли в наступление, уверенные в том, что небесный гром и добровольная жертва верховной жрицы Гюнеш помогут им одержать победу. Галлаксы пришли в смятение, узнав о гибели своего вождя Сайрыма. Егор улыбнулся, представив, какими небылицами обрастет его подвиг. Смерть вновь прошелестела стрелой всего в нескольких сантиметрах от его лица, и он увидел, что воины, подгоняемые человеком в черных одеждах и рогатой шапке, осторожно подбираются к нему. Он выстрелил два раза, ранив одного из них. Воин упал на землю и завыл страшным голосом, хотя ранение, скорее всего, не было тяжелым. Человек в рогатой шапке ударом кинжала оборвал вопли раненого и заставил воинов вновь идти вперед. Егор догадался, что это и есть черный шаман Кайсым. Его рука зашарила по патронташу, но там обнаружился лишь один патрон. Егор прижался спиной к камню, лихорадочно размышляя, что предпринять. Выбраться из-за камня и бежать было нельзя – он сразу стал бы мишенью для стрел. Оставаться на месте, уповая на то, что гикафисы, разгромив врага, вскоре окажутся здесь, не стоило – у него в запасе была всего минута-другая до того, как воины Кайсыма доберутся до него. Положение казалось безвыходным.
1
Итак, я на Алтае и направляюсь в составе группы эзотериков в его самую загадочную и сакральную часть – на плоскогорье Укок. Ранним утром мы выехали с турбазы на «уазике» наших проводников – Паслея и Сапрана, которые сразу предложили называть их более привычными для нас именами: Василий и Софрон. Маленький разговорчивый живчик Василий и молчаливый, худой и длинный как жердь Софрон (как по мне, было бы проще называть его Сапраном) очень серьезно подготовились к предстоящему путешествию – они загрузили в машину помимо палаток, спальников и запаса бензина пластиковый ящик водки. На наши робкие замечания, что мы едем туда не на пикничок, Василий серьезно пояснил:
– Без этого там нельзя – шибко холодно ходить и смотреть, в палатке не заснешь, а водка душу согреет, мысли успокоит и… – Он очень натурально изобразил храп.
– Если будет такое звуковое сопровождение, то ничто не поможет заснуть, – скривившись, заметила Мила.
– Водка поможет! – убежденно сказал Василий.
Теперь мои коленки упираются в ящик, бутылки противно дребезжат, но я не собираюсь возмущаться – меня ведь предупреждали о трудностях походной жизни. Мы двигаемся по Чуйскому тракту, дорога не ахти, что уж говорить о преодолении перевалов: мотор «уазика» надрывно воет, жалуясь на разреженный воздух высокогорья, но все же вползает по серпантинам на высшую точку, где мы непременно останавливаемся, чтобы размять ноги и сфоткаться на память. Саша беспрерывно «строчит» затвором «Никона», обещая по приезде сделать панорамные фотографии. Но то, что способен охватить глаз человека, не сможет отобразить никакой фотоаппарат. Возможно, в будущем человечество додумается до такого: кликнул глазами – сделал фотку, спрятал в памяти. Надо достать – нажал на голове нечто вроде малюсенькой кнопки-мышки, поискал, извлек из памяти. Надо показать друзьям – тогда нужно связаться с ними проводами, или нет, лучше беспроводная связь. Человек пока не додумался использовать свои скрытые резервы, все еще разрабатывает примитивные технические средства. А ведь есть множество легенд о том, что в прошлом люди летали, хотя конструкторы и физиологи возражают: мол, человеческое тело для этого не приспособлено. А если путешествует некая нематериальная субстанция, одна из невидимых оболочек человека? Мне же удается путешествовать во времени в виде астрала, так почему не предположить, что таким способом каждый человек может перемещаться на огромные расстояния в настоящем, только пока не знает, как это сделать? Возможно, в далеком прошлом люди, пусть даже только избранные, знали этот секрет, но потом он был утерян. Ведь во сне мы иногда летаем и видим новые края, принимая это за свои фантазии и сновидения. А что, если и в самом деле наши сущности каким-то образом отделяются от тела, преодолевают за мгновение огромные расстояния и видят это наяву? Тогда становится понятно, почему иногда человека, попавшего в незнакомую местность, начинает мучить мысль, что он уже был там, в итоге он решает, что она напоминает знакомые места. Ведь по-иному не может быть, поскольку мы рабы устоявшихся понятий и взглядов.
Анкх, которым теперь владею я, позволяет путешествовать во времени, значит, следует признать, что он и есть тот удивительный прибор, который никак не могли создать люди в древности. Выходит, он – творение инопланетного разума? Проклятый Феликс, владея анкхом на протяжении почти двухсот лет, имел внешность тридцатилетнего. Возможно, что в рассказе геолога Гоши о планете Нибира и ее колонистах, обосновавшихся на Земле, есть рациональное зерно и анкх – это их прибор, дарующий вечную или очень-очень долгую молодость. Я уже знаю, что планета Нибира – плод фантазии писателя и исследователя палеоконтактов Захария Ситчина, но это не имеет значения – ведь анкх существует и он у меня! Я нащупала его под одеждой, и меня охватило радостное ощущение, что со мной ничего не может случиться, пока он со мной.
«Уазик» скрипит тормозами, спускаясь по серпантину с Чике-Таманского перевала, и у меня замирает сердце от сознания того, что может произойти, если они откажут. Мои путешествия в астральном теле неутомительны и безопасны, не в пример этому. Мне вспомнилась предыдущая ночь в номере на турбазе, который я разделила с Милой. Вечером началось нашествие комаров, они нескончаемо, эскадрилья за эскадрильей атаковали меня. Именно меня, так как Мила, укрывшись с головой одеялом, заснула. Я попробовала последовать ее примеру – несмолкаемое гудение комаров, идущих в пике, не давало заснуть, и, хотя теоретически они не могли добраться до меня через одеяло, мне все равно казалось, что им это удается и они то и дело вонзают свои пики-хоботки в мое тело. Не выдержав, я вскочила, размахивая руками, словно ветряная мельница крыльями, то и дело награждая себя пощечинами, подошла к окну и обнаружила в москитной сетке дыру. Через нее в комнату проникали все новые и новые полчища голодных летучих тварей. Я хотела было спуститься на ресепшн и потребовать, чтобы мне дали другой номер, но тут в голове зазвенел тревожный звоночек. Ночевать одной в номере? Хоть и спящая, Мила в случае чего станет дополнительным препятствием для злоумышленника, собирающегося добраться до анкха. Я надела куртку, набросила на голову капюшон и закуталась с головой в одеяло. Было очень жарко, душно, но мне все же удалось забыться тревожным сном. Мне приснилось, что дверь в номер открыли отмычкой и внутрь вошли люди в темных масках, скрывающих их лица.