Майлз откинулся на стуле и произнес одними губами «кофе», глядя на Джемайму, которая принесла утреннюю почту.
Эта временная секретарша хоть когда-нибудь улыбается? Когда на нее ни посмотришь, всегда нахмуренная. Или это он на нее так действует? Нет, работает Джемайма хорошо, но уж очень не похожа на улыбчивую Зою. Уж поскорее бы та вернулась из своего Гонконга...
— Лори, — перебил он расстроенную женщину на другом конце провода, — мы ничего не можем поделать с фотографиями, которые уже опубликованы. Да-да, я помню про судебный запрет, который мы наложили на ваши фото топлес, сделанные, когда вам было двадцать лет, но сейчас ситуация иная, и я...
Женщина снова заговорила, и Майлз недовольно поморщился.
— Ситуация совершенно иная. Лори, вам надо просто на какое-то время затаиться. Подождите недельку, а они побегут на запах крови кого-нибудь другого...
Он посмотрел на вошедшую Джемайму. Одета уже не так официально, как в первое утро, но все равно, он давно уже не встречал женщины, которая так старила бы сама себя. Одевается лет на сорок-пятьдесят, а ведь она намного моложе. Ей где-нибудь между двадцатью пятью и тридцатью пятью. Майлз присмотрелся повнимательнее. Она была бы в сто раз привлекательнее, если не завязывала волосы в скучный пучок. Они же великолепного цвета. Натуральные рыжие волосы, такие редко встретишь. Майлз мечтательно улыбнулся.
— Лори, ну, самое большое две недели. — Он взял ручку и стал рисовать на листе бумаги квадраты, потом написал «Кейра» и украсил завитушками.
Джемайма поставила перед Майлзом кофе, он одними губами поблагодарил и отметил, что она никак не отреагировала. О себе новая секретарша ничего не рассказывала. Ни о муже, ни о детях. Кажется, она никуда и не ходит. Ответом на его вопрос, как она провела прошлый вечер, был лишь быстрый взгляд.
Судя по всему, он ей не нравится. Майлз частенько ловил на себе взгляд ее больших зеленых глаз, выражение которых не оставляет сомнений на этот счет. В них то ли презрение, то ли удивление. В общем, неизвестно, как вести себя с ней.
Майлз переключил внимание на Лори.
— Главное — не делайте никаких заявлений для печати. Вы поняли меня? Это очень важно.
Закончив разговор, Майлз стал просматривать почту. Ничего особенного не было, его взгляд остановился на имени, написанном на листке бумаги. Кейра. Кейра Рай-Стенфорд. Очень сексуальная женщина. Вчера вечером на ней было платье, которое держалось на тонюсенькой лямочке. Дерни разок и....
Майлз встал и подошел к двери.
— Джемайма...
Женщина оторвала взгляд от монитора.
— Да?
— Скажите, чтобы послали цветы Кейре Рай-Стенфорд в... в галерею Тилярда.
— Кейра Рай-Стенфорд? — В ее голосе как будто слышался упрек. — И что вы хотите послать?
Майлз представил себе Кейру. Кельтская красота и манящий взгляд голубых глаз. Эта женщина наверняка привыкла получать цветы. Значит, надо придумать что-то особенное.
Он улыбнулся.
— Одуванчики.
Ручка Джемаймы замерла над блокнотом.
— Одуванчики?
— Скажите, чтобы завернули в целлофан с большим бантом и доставили в галерею Тилярда.
— Но одуванчики...
— Поверьте мне, это срабатывает. Всякий раз. — Майлз подмигнул новой секретарше и пошел к своему кабинету.
Джемайма кончила писать и постучала ручкой по блокноту.
Майлз остановился.
— У вас проблемы?
Зеленые глаза Джемаймы вспыхнули, но голос прозвучал спокойно:
— Если какая-то проблема будет у флориста, я вам сообщу.
— Не будет. Беки для меня мир перевернет, — сказал Майлз, закрывая дверь своего кабинета.
По лицу секретарши можно подумать, будто он просит ее саму собрать проклятые одуванчики, а не просто позвонить в цветочный магазин, с которым у него договоренность. Да Беки только похихикает и все. Кейра получит охапку сорняка, завернутую в целлофан и обвязанную, как полагается, лентой. Отлично.
— Приходи сегодня, прошу тебя. Будет один хороший приятель Алистера, холостой.
Джемайма прикрыла глаза. Ну зачем она это делает? Зачем все это делают?
— Он тебе понравится.
— Я не собираюсь ни с кем связываться, — слабо засопротивлялась Джемайма. — Уже попробовала, и с меня достаточно.
— Если Рассел негодяй, так это еще не значит, что все мужчины такие.
Это ей известно. Да и Рассел никакой не негодяй. Будь он таковым, все было бы намного проще. Он прекрасный человек... только больше ее не любит. Ему очень жаль, но...
Не любит, и все. Просто и ясно. Было воскресенье, он сидел напротив нее в кухне и объяснял, что хочет пожить отдельно. Ему надо было подумать, что ему нужно в этой жизни. Ну и, конечно, в конце концов оказалось, что ему нужна блондинка-бухгалтерша из Чизвика по имени Стефани...
— Я не собираюсь ни с кем тебя сводить, честное слово. Он не твой тип, — весело тараторила Рейчел. — Мы просто подумали, как хорошо встретиться и посидеть вчетвером перед свадьбой. На этой неделе мальчики с Расселом, ведь так?
— Да.
— Ну вот! Какой смысл сидеть одной? Алистер все приготовит сам, можно не бояться, что отравимся.
— Мне принести что-нибудь? — спросила Джемайма, сдавшись.
— Только себя. Приходи пораньше. Так хочу тебе показать туфли, которые надену к платью! Пришлось взять еще один кредит, но они такие чудесные, да и замуж выходят только один раз... — Рейчел оборвала себя. — Черт, прости. Сама не понимаю, что несу.
Голос подруги звучал так покаянно, что Джемайма улыбнулась.
— Не глупи. Алистер хороший парень, я уверена, вы будете счастливы.
— Буду очень стараться. А сейчас и помыслить ни о чем не могу, кроме свадьбы. Все эти платья, букеты, меню... Прости. Я даже не спросила тебя, как твоя новая работы. Просто подлость с моей стороны!
— Да рассказывать особо не о чем. Всего и прошло-то две недели.
И я ненавижу эту работу. Это ужасно — целыми днями не видеть мальчиков. Ужасно, что моя жизнь складывается совсем не так, как я хотела. Но какой толк говорить об этом? Рейчел все равно не поймет.
— А девочки на работе хорошие?
«Девочки» — только так их и можно назвать. Джемайма вспомнила Саскию с ее плоским животиком, Люсинду с дорогим бриллиантовым обручальным кольцом, Фелисити с ее ногтями...
— Все очень дружелюбны.
— Но?.. — подхватила Рейчел. — Давай, продолжай. Я почувствовала это по твоему голосу. Как все на самом деле?
Увильнуть было невозможно.