– Размечтался, – решетка убралась прямо в стену, и, пожалуй, можно было бы попытаться сбежать. Если бы в голове моей совсем не было мозгов. Гвардейцы меня вооруженного-то скрутили в две секунды, с голыми руками против них выходить вообще глупо. Лучше уж сразу еще не зажившей головой о стенку удариться, итог будет тот же, но время себе и людям сэкономлю. – Пива ему. Полагается только вино на ужин. Кружка. Но пить его не советую, кислятина жуткая, его уже давно как уксус продавать пора. А то и вовсе как крысиную отраву.
– Какая кружка, ты чего? – окликнул собрата еще один проходящий мимо подземный житель. – Принц уезжает сегодня, вроде бы собираются уже, а значит, всех отпустят.
– И то верно, – с готовностью согласился гном, передающий мне прямо в руки две деревянные тарелки, весьма глубокие, к слову. И пахло из них просто замечательно. – Ну и хорошо. А то харчи уже эти людишки подъели основательно, вся крепость ими забита. Ладно бы эти типы, которые действительно выглядят подозрительно, но крестьян-то зачем хватать было? Все коридоры загадили, мерзавцы, убирай за ними…
Так, значит, мы в замке, а не просто в подвале маленького, ну по меркам королей, понятное дело, охотничьего домика? Ну, тогда я поступил правильно, что не стал делать глупости. В одиночку штурмовать подобные укрепленные пункты – воистину эпическая задача.
– И что, нас так просто отпустят? – спросил я чародея, доедая завтрак, не самого, к слову, худшего качества.
– Думаю, сначала проверят на ориентировки и допросят, – пожал плечами волшебник. – А так да. Если, конечно, никто из гвардии не пожелает выслужиться, раскрыв опасный заговор, за членов которого мы вполне сойдем. Кстати, когда вещи вернут, советую не очень-то пристально пересчитывать деньги и ценные мелочи, а то враз окажешься кругом виноват.
– Были прецеденты? – уточнил я, силясь вспомнить, сколько же награбил у убитых наемников. Получалось плохо. Монеты как-то не пересчитывал, не до того было.
– Из личного опыта советую, – уверил чародей, немного повысив голос, чтобы перекрыть царящий в подземелье в связи с приемом пищи гомон. Сколько же сюда народу набили, интересно? – Он у меня большооой. Специалистов по древним наукам, увы, нигде не любят.
– Думаю, есть за что, – тихонько пробормотал я себе под нос, понимая, что коллеги Мальграма, а может быть, даже и он сам, раскопали знания о той штуке, что поселилась в моем теле. А заодно наверняка вытащили на свет из тьмы забвения еще порцию-другую страшненьких тайн, которыми воспользовались для своего обогащения. – Некоторым знаниям, право слово, лучше бы исчезнуть навсегда.
– Скудоумный идиот! – вспылил волшебник, как оказалось, обладающий превосходнейшим слухом. – Да что такой тупой дикарь, как ты, вообще может знать о древних науках?!
– Случалось пересекаться с их образчиками, – уклончиво пробормотал я, разрываясь между душевными порывами порасспросить своего собеседника о штуке, получившейся из останков Джулии, и голосом разума, твердящем соблюдать осторожность. – Впечатления остались премерзостные, а выжил чудом.
– Хех, – поперхнулся чародей. – Ну да. Бывает. Собственно, сам пострадал не раз, когда был слишком небрежен в общении с наследием прошлого. Но это же не повод…
– Тарелку верни. – Решетка снова ушла в сторону, и в проеме, ведущем наружу, появился гном. Вот только выглядел он… странно. Не могу даже объяснить, в чем именно это заключалось, просто мне с первого взгляда стало понятно: что-то не так. А в голове внезапно пронесся мыслеобраз «Опасность», принадлежавший рывком очнувшемуся живому артефакту.
– Мэтр, вам не кажется, что с нашей доблестной охраной что-то не так? – уточнил я, едва за подгорным жителем закрылась дверь.
– Трезвые слишком? – после секундного молчания предположил волшебник. – Так это объяснимо, все-таки лицо королевской крови в крепости. Попадешься ему на глаза пьяным до плясок демонят перед глазами или того хуже, ботинки испачкаешь выпитым накануне пивом, значит, всю оставшуюся службу проведешь в самой глухой дыре страны, куда даже при конце света заглянуть забудут.
– Нет, тут что-то еще, – задумчиво пробормотал я, приникая головой к решетке и пытаясь оглядеть коридор. Ну и заодно оценивая качество металла, пошедшего на ее прутья. Судя по тому, что ржавчина отсутствовала, денег на обустройство казематов для дорогих гостей корона не жалела. Увы, но снаружи не было ничего слышно. Кстати, мне показалось или мое тело как-то странно изменилось?
Внимательный осмотр самого себя подтвердил догадку. Болезненная худоба, появившаяся после использования таящегося внутри тела артефакта, не исчезла совсем, но назвать мою фигуру скелетом с кое-как натянутым сверху мясом больше язык не поворачивался. Что еще за чудеса в решете? С другой стороны, если под воздействием этой магической дряни человек может так быстро похудеть, то почему бы ему, если уж появилась возможность отъесться, и не пополнеть в таком же молниеносном темпе?
Вдруг в относительной тишине подземелья, наполненного людьми, раздался чей-то стон, слишком наполненный болью, чтобы быть наигранным. А следом уши без труда уловили громкий лязг, будто на камень упало нечто большое и тяжелое. Например, латный доспех. Или гном, обвешанный железом. Тот час же вокруг начался гомон, больше подошедший бы птичьему базару.
– Он живой? – спросил кто-то неизвестный.
– Не знаю, – последовал ответ. – Но вряд ли, с таким фонтаном крови изо рта обычно уже не дышат. Вон всю бороду коротышке уже залило.
– Не называй его так! Убьет!
– Пусть сначала воскреснет. Второй вон тоже у стеночки лежит и не дышит.
– А может, он просто задремал?
– Ага. Вечным сном.
– Выпустите меня отсюда! Выпустите! Я ни в чем не виноват.
– Стража! Стража!
– Кто-нибудь, долбаните этого крикливого идиота по башке, я сейчас замок взломаю! Если, конечно, сначала его найду! И отмычку не сломаю.
Услышав последнее изречение, охранников принялись звать уже человек двадцать. Интересно, а они настолько законопослушные или просто не хотят, чтобы один из нас получил возможность сбежать, оставив остальных в сыром и мрачном подземелье? Ладно, это не тот вопрос, от решения которого сейчас что-нибудь изменится.
– Ой, вэй, – послышался голос из соседней камеры, пришедшийся в очень редкий момент, когда никто больше не галдел. – Клянусь прелестями всех девственниц султанского гарема, главе каравана, похоже, стало нехорошо.
– И у меня в голове кружится.
– Ага, и в глазах темнеет.
В поднявшемся после этих слов вое можно было бы спрятать звуки бомбардировки или минометного обстрела. Напуганные за свою жизнь люди, похоже, собрались снести дверь, ведущую в подземелье, единой звуковой волной. Крики: «Отравили!» в разнообразных вариациях душевного спокойствия вовсе не добавляли, ровно как и воспоминания о съеденном завтраке и выскобленных до блеска тарелках. Но почему тогда стало плохо тому иностранцу, требующему себе, страшно подумать, кошатины! Он же не ел? Или повозмущался, повозмущался, да откушал?