Монахиня охнула и перекрестилась.
— Ничего особенного, камуфло из метамерных материалов.
На крыше громыхнуло, Сева немедленно поднял ствол вверх и, успев сказать монахине «уши зажмите», дал два одиночных, отчего что-то слетело с машины. Потом снова занялся педалью газа.
Монахиня, придя в себя, ошеломленно смотрела на него.
— Это уже не камуфляж. Что-то похуже… Матушка Ефросинья, рычажок на коробке передач переведите в положение «3».
— Может, вы мне наконец что-нибудь объясните, Бога ради?
— У нас есть пятнадцать минут, чтобы добраться до нужного места… Помогайте же мне держать руль, одной левой руки на все не хватает… А теперь рычажок — снова в положение «D»… Мой отец занимался генерацией уединенных волн в НИИ волновых сред…
— И что из этого следует?
— Институт закрыли вскоре после того, как был уничтожен Советский Союз. Потом пришла архаика, набег, приватизация. Значительная часть технологий попала в нехорошие руки, остальное пропало, кое-что сохранил мой отец. И, возможно, приумножил. Даже когда все рухнуло, он продолжал самостоятельно заниматься разработками. Боюсь, что после того, как меня отдали под суд, отец продал то, что у него было.
— Но зачем?
— Спуститесь с облака на землю, матушка Ефросинья. Или вы даже радио не слушаете, не знаете, какая тут оказия со мной приключилась.
— Вы были главарь банды и совершили много грешных дел. Рассказала мне директриса час назад.
— Неохота оправдываться, да и времени нет.
— Кто вас изувечил?
— В смысле, надел наручники и положил под джип? Люди из ЧОПа «Раис» при Темирхановых.
— Сегодня погибло семь человек из этого» Раиса». Какие вам еще нужны доказательства, что воздаяние должно давать Небо?
— Это вы мне, что ли, мстить запрещаете?.. Попрошу рычажок на «N».
Автомобиль остановился.
— Помогите выбраться… Вот та штука, похожая на электросчетчик… приделанная к дереву, это часть измерительной аппаратуры, отец много ее расставил по городу, маскируясь под электромонтера. Она фиксирует потоки квазичастиц. Так, снимаю показания… Похоже, что из каналов лезет что-то малоприятное.
— О чем вы говорите?
— Технология, разработанная моим отцом, позволяет проделать своего рода каналы в «поверхности мира» — он рассматривал ее как мембрану между Посленастоящим и Преднастоящим. Но сейчас по ним перемещаются… Та тварь, что приземлилась нам на крышу, боюсь, из их числа… Елки, как я сразу не догадался, что люди из «Сирла» ведут наблюдение за городом с дронов.
Джип, угнанный Севой, стоял на грунтовой дороге, проходящей по оврагу. С обеих сторон от «Паджеро», метрах в сорока, уже встали машины. Пока просто помигивая мощными фарами. Виднелись огоньки и на высотах, нависающих над оврагом. Почти полное окружение, вот только узкая тропка уводила через кусты вдоль склона куда-то наверх.
— Матушка Ефросинья — это тропка для вас. Пожалуйста, пожертвуйте благочинием и припустите по ней как можно быстрее.
Ни слова ни говоря монахиня выскочила из машины и побежала; Сева подумал, что из матушки Ефросиньи при иных обстоятельствах получилась бы неплохая бегунья. Ну, а какой расклад у него? Автомат АКСУ с одним рожком. Подвижность практически нулевая. Можно сказать, готовая мишень.
Сева выбрался или скорее плюхнулся на грунт, заполз за дверцу, поставил автомат на стрельбу одиночными. Стало настолько тихо, что он почувствовал… три фигуры движутся от переднего внедорожника.
Как это почувствовал? Сева даже подумал, что у него на глазах линзопроекторы, выдающие картинку «дополненной реальности». Да только откуда — такие цацки стоят бешеных денег.
Или… мы все — нестойкие образования, создаваемые потоком времени на некоем порожке, именуемом Настоящее. Своего рода завихрения в потоке…
Ладно, откуда да зачем, потом выясним. Поставив автомат рожком на землю и уперев его с одной стороны в булыжник, Кречетников выстрелил три раза одиночными. Итог — два жмура, плюс раненый, этот пополз обратно.
Сева, пока лежал на койке, понял, что с профессиональными хищниками в честные поединки играть нельзя, поэтому четвертым выстрелом добил подранка.
Тут началась пальба — очередями, от той машины, что стояла сзади.
Сева поменял позицию, чтобы его прикрывал корпус джипа. Кажется, он опять воспринимает возмущение в потоке времени — кто-то несется на него во весь опор. Кречетников нажал на спусковой крючок — всё, уложил атакующего, лежит шагах в двадцати.
Остальные боевики грызли очередями, но неметко, большинство пуль оседало в корпусе джипа, остальные рикошетили от дороги или застревали в склонах оврага.
И, тем не менее, преимущество было на их стороне — боеприпасов немерено, сверху ведут наблюдение дроны. Поэтому те, кто сидит на краях обрыва, скоро поймают его в свои инфракрасные прицелы.
Однако и самый плачевный исход все равно лучше, чем гнить в доме для инвалидов.
Стрельба прекратилась, значит, сейчас будет развязка. Скорее всего, его лоб или затылок уже нащупал своим прицелом снайпер.
В наступившем затишье послышался почти что детский голосок инокини Ефросиньи.
— Я разведала путь, там, слава Богу, есть выход — прямо на трассу, идущую от бывшего совхоза.
— Что вы здесь делаете? Я же сказал вам, бежать.
— Но я не могу оставить вас здесь одного. Это не по — христиански.
— Это для меня не по-христиански подставить вас под пулю. Я не в состоянии идти и даже ползти.
— Я вам буду помогать, с Божьей помощью доползем. На конце у моего посоха своего рода крюк; как можете, ухватите его правой рукой, а левой толкайтесь.
Надо соглашаться, иначе монахиню отсюда не выпроводить.
Закинув автомат за спину, Сева уцепился за крюк (бывший сучок) монашеского посоха, левой стал отталкиваться от дороги. На тропе можно было уже хвататься за стволы придорожной жимолости. Да и матушка Ефросинья пока тянула с мощью трактора «Кировец». Но он почти физически ощущал, что от второго внедорожника сейчас по дороге, все более ускоряясь, пошли боевики. Наверное и по склону оврага стало спускаться двое — трое персонажей на тросах.
Метров через пятьдесят и он, и монахиня стали выдыхаться.
— Думаю, мне пора сделать привал. А вы, матушка Ефросинья, полностью исполнили свой христианский долг, вытащили меня из преисподней и указали правильный путь. Правда.
— Я вас не брошу, — отрезала инокиня.
Но он уже слышал хруст веток и звук осыпающегося щебня — хищники быстро приближались.
— Вам никто не давал такого послушания.
— Я получу его задним числом.
— Уходите же вы наконец, — надо подобрать наиболее обидное слово для монахини. — Влюбились вы, что ли, в меня?