– Как ты мог меня соблазнить?! Как я могла тебе уступить?! – крикнула она с неподдельным отчаянием в голосе. Она понимала, что разрыв с Ринатом означает потерю того положения, в котором она пребывала последние месяцы. И потерю тех невероятных доходов, которые у нее были.

– Хватит, – вдруг негромко произнес Ринат, – хватит устраивать показательные номера. Ты не на сцене.

– Он меня обманул, – заплакала она, – честное слово, он меня обманул…

– Ты была девушкой, а он лишил тебя невинности, – безжалостно произнес Шарипов, – а я, дурак, тебе верил. Мне говорили, что такие, как ты, не могут измениться. Ты порочна до такой степени, что тебя невозможно оставлять одну. Он накопил много сил для ночных игр? – поинтересовался Ринат, вспомнив ее слова.

В ответ она еще сильнее заплакала.

– Я не виновата, – сквозь слезы произнесла Светлана, – честное слово, я не виновата. Так получилось…

Изображать из себя ревнивого мавра в таких случаях просто глупо. Устраивать сцену – непродуктивно. Прощать – непростительная ошибка. Оставаться рядом – очевидный просчет. Ринат не сказал больше ни слова. Слова были не нужны. Он повернулся и вышел из комнаты. Бас-гитарист снова поднял голову.

– Он ушел? – тихо спросил несчастный музыкант, так до конца и не понявший, за что именно его побили.

– Дурак, – всхлипнула Светлана, – нужно было тебе утром уйти в свой номер. А ты еще и заснул. Сколько раз я тебе говорила, что нужно возвращаться к себе. Я устала и заснула. А ты устроился рядом. Из-за тебя я сегодня такого богатого мужика потеряла. Настоящую дойную корову.

– А я при чем тут? – искренне удивился бас-гитарист, – ты сама меня позвала. У меня вообще были другие планы.

– Я тебе покажу другие планы, – махнула на него рукой Светлана, – будешь всю жизнь на своей гитаре бренчать, дурак. Нужно деньги делать, а не на сцене прыгать. Это я должна прыгать, чтобы вот таким мужчинам нравиться. Чтобы они платили за меня, хотели меня, любили. А такие, как ты, всегда будут без штанов ходить. С гитарой и без штанов.

– Почему без штанов? – обиделся гитарист. – Я их снимаю только тогда, когда меня попросят.

– Вот именно. Ты только и можешь штаны снимать, когда тебя попросят. Тоже мне бык-производитель. Головой работать нужно…

– Тебе ночью нравилось, – упрямо возразил музыкант, – разве в первый раз? Зачем тогда сама меня зовешь?

– Нравилось, – передразнила она его, – мне много что нравилось. Что тебе говорить, ты все равно ничего не понимаешь. Такого мужика из-за тебя потеряла… Как теперь я его верну?

– Найдешь другого, – бас-гитарист поднялся.

Она взглянула на него и вдруг улыбнулась.

– Такого, как ты, другого найти легко. Все мужики одинаковые. Ты посмотри на себя. Даже сейчас успокоиться не можешь. А такого, как он, найти трудно.

– Это твои проблемы, – резонно заметил музыкант, – не понимаю только, зачем ты меня била? Что я тебе плохого сделал?

– И не поймешь, – зло и презрительно сказала Светлана, – раз сразу не понял, никогда в жизни не поймешь.

Ринат вышел в коридор и увидел пожилую горничную. Он протянул ей роскошный букет.

– Возьмите.

– Вашей девушке он не понравился? – улыбнулась она.

– Понравился. Но мне не понравилась сама девушка, – он передал букет и пошел по коридору к лестнице.

Горничная долго смотрела ему вслед. Ринат спустился в холл и хотел позвонить своим телохранителям. Но потом решил, что попадет в неловкое положение. Они догадаются, что произошло нечто неприятное. Гнать автомобиль всю ночь, чтобы увидеться с женщиной на несколько секунд, а потом снова уехать. Нет, такой позор не для него. Ринат остановился. Значит, он еще ценит чужое мнение. Значит, ему так важно, что о нем думают остальные. Как глупо. Он уже давно должен был на все просто махнуть рукой. Но он не махнул. И поэтому он не станет искать своих телохранителей. Лучше выйдет отсюда и немного погуляет по Киеву. А потом перезвонит, чтобы они приехали за ним. Так будет лучше. И они не о чем не узнают.

Глава 6

Он попытался открыть глаза, но почувствовал на лице эту проклятую повязку. И с трудом сдержался, чтобы снова не выругаться. В последние дни он часто и громко ругался. По-русски и по-украински. Кажется, этот чертов француз стал его понимать. Если бы он заранее сказал, что придется пройти через такие испытания, то, возможно, Глущенко бы не согласился. Но теперь отступать уже поздно. Столько дней они держали его в этой клинике, колдуя над его лицом. Теперь уже все позади. Сегодня наконец снимут повязку, и он увидит свое новое лицо. Новое лицо. Интересно, какое оно будет?

Ему показывали какие-то изображения на компьютерах, моделируя, каким он может стать, но эти изображения были какими-то нереальными, не совсем понятными и совсем не похожими на него.

Нужно было сделать все, чтобы наконец избавиться от своего прежнего лица, которое так хорошо знали повсюду в мире. Документы ему уже приготовили. Его наследник – Ринат Шарипов, сын его единокровной сестры, уже подписал все документы, передоверив свое имущество и управление своими активами бельгийскому гражданину Вольдемару Леру. Все было оформлено как полагается, с учетом французских и бельгийских адвокатов. Но неожиданно возникли трудности. Два французских адвоката – Дрюмо и Леклерк, представлявшие интересы Шарипова во Франции, решили оспорить подобное решение своего клиента, настаивая на проверке всех подписанных им документов. Они мотивировали это тем, что он подписывал документы без их согласия и присутствия. В России или на Украине их послали бы так далеко, как только возможно. Во Франции, в этой европейской стране, традиционно уважали закон и юристов. Поэтому они начали проверку.

Карим еще дважды летал в Москву, подписывая все необходимые документы. Глущенко знал, что его племянник ни на что не претендует и с радостью подписывает любые бумаги, которые ему присылает его новый «дядя», о существовании которого он раньше и не подозревал. Самое интересное, что Шарипов жил в его московской квартире и тратил миллионы, даже не задумываясь, как тяжко они достались самому Владимиру Аркадьевичу. Но это были необходимые издержки его преждевременной «смерти». Нужно было громко уйти из этого мира, чтобы потом воскреснуть и снова появиться уже под другим именем. И с другим лицом. Что он и сделал.

Повязка давила на лицо, ему казалось, что он уже никогда не снимет ее, не увидит свое новое лицо в зеркале. Пытка растянулась на несколько дней. Глущенко всегда был деятельным человеком, а здесь он вынужден часами лежать без движения. Или спать, хотя никто не может видеть, что он на самом деле делает. Спит или просто лежит, отдыхает или думает над своими проблемами. Конечно, все проблемы до своей «смерти» устранить не удалось. Сразу появились какие-то типы, которые захотели откусить кусочек от его наследства. Засуетились его бывшие партнеры, забеспокоились его родственники в Киеве. В общем, каждый проявил себя так, как мог проявить, решив, что он уже умер. Но он не умер, а хорошо запомнил поведение каждого из окружавших его людей. Запомнил не для того, чтобы простить. А чтобы помнить и отомстить.