– В зеркало! В зеркало посмотри и запомни, как выглядишь!
Сбоку от холодильника, на стене, висело небольшое зеркало, и Елена тут же устроила репетицию.
Из спальни раздался сигнал вызова, и Загралов бросился к мобильному телефону. Звонил Кракен:
– Ты как? У меня вроде получается с утра несколько часиков свободы.
– Да и я не занят ничем.
Договорились о месте и времени встречи, и Загралов вернулся на кухню. Допил кофе, потом выпил ещё и чашку чая, переоделся и вышел из квартиры вместе с Еленой. На станции метро они сели в разные поезда, и уже в вагоне Иван позвонил Илье – обещал ведь держать в курсе:
– Еду на встречу с Кракеном.
– Добро. А мы тут всё дальше в твоём деле копаемся, – сказал Базальт и пошутил: – Пытаемся отыскать «руку кровавой гэбни».
– Может, не стоит так рьяно лезть в запретную епархию?
– Не дрейфь! Прорвёмся! Буду тебе позванивать и держать в курсе.
Иван спрятал мобильный телефон под куртку и пуловер, в правый нагрудный карман рубашки, машинально нащупал в левом сигвигатор.
«А не попробовать ли мне его здесь включить и выключить? В институтской камере сигнал никуда не вырвался, а здесь-то экранов нет…»
Так он и сделал.
Поезд стал замедлять ход перед станцией «Баррикадная». Если с нее перейти на Кольцевую линию, на станцию «Краснопресненская», то и в таком случае доберёшься до «Таганской». Ну, разве что на одну остановку проехаться придется больше, но время терпело.
Вышел, постоял на перроне, и только после того, как поезд ушел, двинулся к переходу на другую линию. Не то чтобы имелись конкретные опасения, но ужасная смерть бомжей заставляла перестраховываться и, как говорится, дуть на воду. К тому же отчётливо вспомнилось, как неизвестный тип в том дворе появлялся, словно из ниоткуда, как и его подельники. Если они такое умеют, то почему бы Безголовому вдруг не появиться прямо в несущемся вагоне метро? Появился, зарезал, вернул себе свою вещицу и скрылся в неизвестном направлении.
«Да уж, подобных примеров в фантастических фильмах полно. Раньше я в такое не верил, потому что не носил в кармане сигвигатор. Честно говоря, и сейчас не верю… но Егорычу и Панфе мои сомнения уже ничем не помогут. А вот о сохранности своей тушки позаботиться не помешает. Жизнь-то вроде как налаживаться стала, утопиться в Москве-реке совсем не тянет… А значит, надо действовать так, словно вокруг одни смертельные враги, и каждый подозревает меня в краже иномирского устройства. Хм… неужели и в самом деле иномирского? Почему же тогда там вроде как буквы нашего алфавита просматривались? Скорей бы добраться до укромного места, взять лупу да почитать…»
Возможно, тогда станет понятно, что это за штуковина такая. И если вдруг держать при себе сигвигатор смертельно опасно для обычного человека, то нужно без колебаний зашвырнуть его куда подальше, если не поглубже. И так риск возрос после пыток Егорыча и его молодого товарища. Вряд ли спившиеся до ручки бомжи могли припомнить своего случайного собутыльника, но мало ли что. И если у Безголового есть его, Ивана, описание, то дело может кончиться очень плохо. Придётся убегать очень далеко. Если успеет…
«А не рвануть ли мне опять в Индию? Особняк ещё почти на месяц оплачен, жизнь там гораздо дешевле, чем здесь… Вот билеты дорогие, да и хоть какую-то сумму не помешало бы иметь про запас… А где взять? Вряд ли в институте мне разрешат работать на дому, да ещё и в далёкой Индии…»
Мысли были грустными, и только встреча со старым другом помогла от них избавиться.
– Слушай, – Женька осмотрел Ивана со всех сторон. – Что-то нищенская жизнь на тебе не сказывается! По-моему, ты даже поправился.
– Это я от расстройства нервов пухну, – улыбнулся Загралов. – Ну и, спасибо Базальту, подкормил за два последних дня. Жру за обе щеки.
– А я ещё не завтракал, – известил Кракен. – Пошли вон туда.
Он затащил Ивана в какую-то кафешку.
– Если не голоден, то сразу начинай выкладывать свои беды. Когда я насыщаюсь, то не плачу от таких историй, организм не позволяет – вся жидкость уходит на образование слюны и желудочного сока.
– Ну да, ну да! Все вы, спруты, такие. Это лишь крокодилы плачут о доле поедаемой ими жертвы. – Иван улыбался и радовался от всего сердца, настолько ему было приятно видеть Евгения и общаться с ним. Может, именно поэтому он впервые о своих мрачных приключениях рассказывал уже не таким убитым тоном, а порой и сам посмеивался над своей глупостью и последовавшими мытарствами.
Когда дошёл до встречи с бомжами, на мгновение задумался и решил пока не сообщать о сигвигаторе. И поведал всё так, как говорил Базальту. Правда, после этого признался:
– Жень, я тут тебе не всё рассказал. Есть одна деталька, но о ней пока ни слова не говорю, для твоей же безопасности. Хочу вначале сам чуток разобраться, а уже потом обязательно поделюсь с тобой.
Кракен восхищённо покрутил головой:
– Ну, ты, чел, даёшь! Столько приключений, слежка, драки, тайны, да ещё и не всё?! Я думал, у меня житуха – веселей не придумаешь, но впору тебе позавидовать. За такие авантюры и похождения трёх квартир не жалко. Мало того, ты ещё и бонус получил: от своей стервочки избавился! Ха-ха!
– Хм! Тебя послушать, так я должен быть счастлив, как слон после купания. Кстати, а как ты узнал, что моя стервочка – хуже горгоны?
– Да я ведь тебе не раз говорил, еще в школе, что есть во мне некий талант то ли экстрасенса, то ли прорицателя. Выражается он только в одном: как только вижу человека, сразу замечаю в нём либо готовящуюся прорваться агрессию, либо намечающуюся попытку обмана. А когда немного с ним пообщаюсь, у меня перед мысленным взором словно картина абстракциониста возникает. И чем светлей и ярче тона на полотне, тем человек правильнее, честнее и добрее. Ну и наоборот… Причём эти краски не вокруг человека возникают, поэтому не путай с аурой. Скорей это у меня как бы абстрактные ощущения красками рисуются. Понял? Так вот, твоя мегера сразу пятном болота просматривалась, а это самые подлые и циничные душонки.
– М-да? А что же ты мне сразу это не рассказал?
– Склерозный ты мой! Неужели не помнишь, как я пытался это сделать? И почему наши отношения охладели, и мы почти перестали встречаться? Что глаза опустил, стыдно? А тогда и слушать меня не хотел, обижался даже.
– Извини… Сейчас-то вспоминаю и начинаю понимать, а тогда… Как говорится: пропал казак, когда с бабой связался. Теперь меня жениться и под угрозой смертной казни не заставят.
Друг от души расхохотался:
– Ну, до такой крайности тоже доходить не стоит. Всё-таки женщина – друг человека, и нам с ними жить. Просто надо сразу правильно выбирать, с какой тебе по пути.
– Ха! Это тебе хорошо: присмотрелся, побеседовал, и выбор сделан. А нам, «слепым», что делать? Между прочим, о твоей способности: как именно моя картина смотрится? В каких цветах?