Иван устремился к пасеке, они с Аней уже были в тех краях во время своих исследований окрестностей. Почему-то он вбил себе в голову, что Аня его обманула, предала и унизила. Так и твердил про себя всю дорогу: «Предательница!»
Дойдя до пасеки, стал стучаться в дверь внушительного дома, и вот тогда впервые увидел деда Фрола. Лет сорока пяти на вид, высокий, мощного телосложения, лицо загорелое, суровое, словно вытесанное топором, и самое впечатляющее на лице – глубокие чёрные глаза. Взгляд Фрола излучал уверенность и решительность. На деда он по возрасту не подходил, но был действительно двоюродным дедом Ани – младшим братом хуторянина.
– Здравствуй, парень! – первым поздоровался он с замершим пацанёнком. – Какими судьбами к нам?
– Здравствуйте! А где Аня? – выдавил тот из себя.
– Занята по хозяйству, – степенно отвечал мужчина. – Что передать желаешь?
– Мне с ней поговорить надо, – хмуро сказал Иван.
– Ну что ж, коли надо, то жди, – Фрол указал рукой на скамейку, стоявшую снаружи плетня. – Коль захочет красна девица выйти да пообщаться, то явится пред очи твои.
Делать нечего, уселся парень на указанное место, да и прождал почти до самого вечера. Ни пить ему не дали, ни есть не предложили, ни словом больше добрым не приветили. Сам-то он уже всё спокойно обдумал и умом своим сумел сообразить, какую ошибку совершил, но толку-то! Аннушка всё равно не показывалась, хотя, скорей всего, на заднем дворе что-то делала. А может, и вообще в лес бегала, потому что такая егоза никак бы не смогла усидеть на одном месте. Юному ловеласу только и хотелось вернуть всё к старым отношениям и дальше упиваться поцелуями. Лишь сейчас он понял, чего лишился своими неосторожными откровениями, да только кому это объяснять? Плетню?
Попытался ещё раз зайти на подворье, так дед опять появился неожиданно из-за угла и проворчал:
– Ну и куда ты? Сказано тебе было место, вот и жди там.
А чего ждать, стемнеет скоро. Вот опечаленный Иван и подался к биваку.
На следующий день тоже прождал без толку. На третий сменил тактику: усевшись в засаде, принялся наблюдать за пасекой издалека. Запасся бутербродами и был готов хоть до скончания света ждать, пока его возлюбленная не отправится в лес. Там собирался её догнать, упасть на колени и попросить прощения. Причём очень сожалел, что при этом не сможет ей вручить огромнейший букет роз, как делали киношные герои.
Но после двух часов ожидания чуть не разрыв сердца получил от раздавшегося над ухом голоса:
– Чего ты тут прячешься? Аль лихое что замышляешь?
Испуганный парнишка тут же выпалил все оправдания, сказал, что хочет извиниться, не забыл про падение на колени и желание подарить огромный букет.
– А в чём вина твоя, отрок? – стал уточнять Фрол.
Ответить на такое покрасневшему пацанёнку не хватило духу, и он только мычал да переминался с ноги на ногу.
– Ну, тогда и я тебе ничем помочь не могу, коль нет у тебя полного раскаяния да откровенности! – И дед развернулся, чтобы уйти. – А прятаться не смей. Хочешь дождаться, жди на лавке. Или вон, на открытом пространстве…
Ткнул напоследок на полянку возле дома, которую пересекала дорога, и ушёл. Ну а пылкий влюблённый и такому разрешению был рад. И где-то своими подростковыми мозгами сообразил, что так просто обиженную на него Аннушку на разговор не вытянет. Поэтому решил развлекаться на полянке как сможет. Устроил шалаш, на следующий день простенькие качели, ещё на следующий – улётную, лихую тарзанку. И даже разводил костерки, жаря на них кусочки картофеля, колбасы и куриного мяса. В общем, развлекался, а вернее, завлекал подружку всем, что подсказывала его фантазия.
И это стало приносить первые плоды. Вначале личико Аннушки мелькало в окошках. Потом она с независимым видом стала выходить во двор, но при этом даже головы в сторону качелей и тарзанки не поворачивала. Ну а однажды, перед ужином, даже постояла некоторое время у забора, завистливо наблюдая за лихо раскачивавшимся приятелем. Тот молчал как партизан, но готов был крикнуть «Привет!», как только его пассия выйдет за калитку. Не вышла, так и вернулась в дом и больше не появлялась в тот день. Зато появилась уверенность у Ивана, что завтра всё получится.
Прибыл он на свой пост с утра и, как обычно, начал со своих залихватских выходок на поляне. Первым делом на качелях разминка, а потом перебрался на тарзанку. Но когда летел вниз, верёвка вдруг порвалась, и паренёк грохнулся на землю. Сознания не потерял, но от боли на глаза навернулись слезы. Со стоном посмотрел на странно изогнутую ступню и решил, что она сломана. Во всяком случае, вставать на ноги он опасался. Бросил взгляд на обрывок верёвки, потом присмотрелся и понял: верёвка была подрезана.
Трагедия. Конец света. Слёзы и вселенская обида. Хотелось умереть на том же месте. Но инстинкт самосохранения заставил действовать.
Вытерев слёзы рукавом рубашки, Ванюша принялся кричать и звать на помощь. Фрол явился через полчаса, выйдя из леса, и бегом бросился к мальчишке:
– Что случилось?
Глядя на него волчонком, Иван показал ему верёвку и прокурорским тоном спросил:
– Это вы сделали? Или Аня?
– Не я, – ответил тот просто, и сомневаться в правдивости его ответа даже не пришло в голову.
Паренёк обмяк, понимая, что это он сам виноват в случившемся: так ему отомстила подруга за свои сомнения, брезгливость и излишнюю информированность.
Фрол поднял ребёнка на руки и понёс в дом. И тогда стало понятно, что Ани здесь нет.
– А где?..
– Ранним утром приехали её родители и забрали, – пояснил дед, осматривая ногу пострадавшего. – Что-то у вас не сложилось… Только вот и свою вину чувствую…
А потом неожиданно дёрнул ступню, так что Иван заорал, словно его режут.
– Тихо, тихо, малый! – сказал Фрол. – Я вывих вправил, скоро будешь бегать как прежде… А сейчас повязку наложим, подкормим тебя медком, да полежишь часок в спокойствии.
Мёд оказался вкусным, переживания утомили, так что паренёк и не заметил, как уснул на перине. Разбудил его Фрол часа через два:
– Пора тебя к родителям отнести!
Да так и понёс мальца за десять с лишним километров, напрямик, через лес. Имелась у него лошадь на пасеке и повозка, да он только фыркнул при вопросе о ней: «Чего скотину даром мучить? Сами прогуляемся!» Подвесил Ивана в сидячем положении, в холстине, себе за спину. И тому удобно, и несущему легко. Да и вообще тогда казалось, что дед Фрол может легко и лошадь через весь лес пронести. Потому что силищи в нем было предостаточно. Прижимаясь к его спине, пострадавший ощущал такие выпуклые глыбы мышц, что казалось, он катается на олимпийском чемпионе по тяжёлой атлетике.
С этого и начался памятный разговор:
– Дед Фрол, а вы что, штангист?
– Ха! Сила человеку не только от штанги даётся.