В начале одиннадцатого года по Ближнему Востоку и Северной Африке прокатился каскад революций. Какие-то из них прошли достаточно мирно, к власти пришли те же люди, но с другими лозунгами и с другим названием. В каких-то из них — как в бывшей Ливии — кровь полилась рекой. Американцы до определенного времени проявляли настолько завидное хладнокровие, что многие подумали, что американцы эти революции и устроили, тем более что повод как раз был. Но как только революционная волна докатилась до Саудовской Аравии, главного нефтяного резервуара планеты, — тут-то терпению и хладнокровию американцев пришел конец. Фотографии явно белых европейцев, не только разгоняющих митинги, но и стреляющих в демонстрантов, обошли все телеканалы и журналы мира.
Что же касается подполковника Роберта Джереми, то ему в последние дни и недели было совсем не до того, что происходит в Саудовской Аравии, хватало и своих проблем. Йемен лихорадило. Первый (и пока единственный) пожизненный президент объединенного Йемена Абдулла Салех держался в своем кресле с трудом. Страну трясло. До тридцати миллионов голодного, нищего, без малейшей надежды населения, повальная коррупция, произвол полиции и армии, агитация сторонников Аль-Каиды, недавний расстрел в спину северных племен, воевавших с саудовскими войсками, расколовший страну. Режим держался буквально на волоске, на улицах проходили многотысячные демонстрации, заканчивающиеся стычками с полицией и кровью. Выступивший по телевидению президент Салех пообещал народу уступки — в частности, что его преемником не будет его сын, провести экономические реформы. Наиболее бедным начали раздавать муку, тут же появились кликушествующие, они кричали, что мука от неверных — это харам, и тот, кто будет печь лепешки из этой муки, осквернит себя запретным. Увы… у правоверных урожаи муки были не таковы, чтобы делиться ею с другими правоверными, — самим не хватало.
Несколько дней назад, ночью, неизвестные атаковали станцию ЦРУ в Саане и посольство США. Станция ЦРУ горела до самого утра, охраняющих ее дежурных убили. У посольства американские морские пехотинцы открыли огонь, потеряли двоих и убили нескольких нападавших. На следующий день у посольства собрался многотысячный митинг, люди несли гробы с убитыми в ночном нападении и орали сакраментальное «янки, гоу хоум». В посольство полетели камни, потом бутылка с коктейлем Молотова — и все закончилось новой кровью, уже с полицией.
Подполковник в это время, находясь в составе йеменского батальона спецназначения, защищал президента Салеха. В Саане он появляться уже не рисковал, работал в военных казармах.
Вот в такой ситуации подполковника срочно вызвали в Джидду, настолько срочно, что за ним из Джидды прислали американский военный вертолет…
В офисе экспортно-импортной компании, куда его привезли конвоем из трех черных (это в жару-то!) «Субурбанов», первым делом бросались в глаза приметы нового времени — поспешно установленные на первом и втором этажах здания массивные стальные жалюзи. Еще в середине века стальные ставни можно было видеть на любой лавке в этих местах и на половине домов. Потом понастроили небоскребов и решили, что ставни, сберегающие здание от разъяренной толпы, — это не нужно, это прошлый век, стеклопакеты выглядят круче. Напрасно…
На первом этаже было что-то вроде reception, только рядом с секретарем теперь стоял человек в бронежилете и с автоматом МР5. Подполковника с сопровождающими пропустили без проверки документов, лифт в здании не работал, пришлось подниматься пешком.
На третьем этаже в шикарно обставленном кабинете сидели два человека, окна в кабинете были нараспашку — это была словно насмешка над бунтующей чернью. Бунтуете? А вот мы так, мы на вас плевали! На стенах — шикарные фотографии различных мест Востока, в том числе знаменитая башня-парус Бурдж-аль-Араб, обрамленные в модерновые, из стали и стекла, рамки. Длинный стол для совещаний и два человека, один из которых сидел за столом, а другой — на столе. За спиной подполковника бесшумно закрылась дверь, он направился сначала к тому человеку, который на столе сидел, — ему он был хорошо знаком. Второго он не знал.
— Майк Абрахам, — представился сидящий на краю стола, — ЦРУ.
Подполковник усмехнулся, не принимая игры.
— Тебя так теперь зовут? Ты не похож на еврея, как ни крути.
Человек с псевдонимом Майк Абрахам устало улыбнулся:
— Не время для шуток. Потом поговорим.
Подполковник перевел взгляд на второго человека в кабинете.
— Стэнли Долан, Госдепартамент, — представился второй.
Подполковнику этот человек сразу не понравился — узенькая мордочка, настороженно бегающие глаза, влажная ладошка. Настоящий хорек. Не стоит доверять таким типам, для них предать — все равно что пропустить банку пива в жаркий день.
— Подполковник Роберт Джереми, старший военный советник, семьдесят пятый полк рейнджеров, — представился он.
— Действующий подполковник? — уточнил хорек.
— По крайней мере, утром им был.
— Боб относится к числу тех парней, которых стоит повысить в звании, чтобы избавиться от них, — сказал, возвращая долг за сегодняшнее, Майк Абрахам.
— Как бы то ни было, — отрезал хорек, переходя сразу к делу, — подполковник, вы заметили, в каком состоянии улицы, когда вы ехали сюда?
— Признаться, заметил.
— А в Саане улицы в подобном состоянии?
— Нет, не в подобном. В Саане не бьют окна, потому что мало кто может позволить себе вставить в оконный проем настоящее стекло, особенно на окраинах. В центре, конечно, с этим проще. Но у нас больше воюют с людьми, а не с окнами.
— Да, у вас сложная ситуация, — подтвердил хорек.
Подполковник пожал плечами. Он видел, как хорек пытается зайти на что-то, вывести разговор в какое-то нужное ему русло, — и это не вызывало ничего, кроме раздражения.
— Боб… — начал Майк Абрахам, — мы вызвали тебя для того, чтобы обсудить одно чрезвычайно важное решение. Точнее, не само решение, а пути его исполнения с минимальными издержками. Твое мнение по обстановке в стране для нас чрезвычайно важно, но не менее важна для нас твоя оценка состояния дел в армии.
— В армии? Что ты хочешь знать?
— В первую очередь — насколько действующий президент имеет поддержку в армии? Может ли он опереться на нее? Искренняя ли это поддержка? Кого еще может поддержать армия?
— Искренняя… Сам по себе вопрос неверен, здесь нет и не может быть искренней поддержки. Нужно понимать, что на Востоке, господа, единственная идеология, за которой могут пойти люди, — это ислам, другой идеологии, тем более светской, — нет. Сильнее ислама только родственные связи — вот почему президент Салех делает все, чтобы в армии и во главе государства были люди либо его племенной группы, либо группы дружественных племен. Но и другие проталкивают на высокие посты представителей своих племен. Поэтому в армии, да и в государственных учреждениях — сущая мешанина, можно говорить лишь о настроениях в каждой части конкретно. Много зависит от того, кто командует и из какого он племени. Специальные силы, которые мы помогаем создать по мере возможностей, — да, они лояльны президенту, по крайней мере, процентов на семьдесят. Особенно после того, как их бросили воевать с северными племенами и часть спецназовцев перешла на их сторону, расстреливая сослуживцев и инструкторов.